Заря вечерняя

Каждый год на Первое мая среди молодых невоевавших ребят обязательно находились смельчаки, которые пробовали купаться в студеной, едва-едва прогретой речке. Глядя на них, старые железнодорожники осуждающе качали головами, а девчата одобрительно визжали и похохатывали.

Конечно, нам хотелось посмотреть на все это: на костры, которые поздно вечером зажгут на берегу речки веселые праздничные компании, на поезда, неостановимо проносящиеся в ночи по мосту, на город, освещенный все еще сказочным для нас электричеством. Но пора было возвращаться домой…

Девчонки нас ожидали за городом на песчаной, заросшей красноталом горе. Мы тоже туда забирались и, прощаясь с городом, с праздником, в последний раз смотрели на опустевшее футбольное поле, на городскую водокачку, на трехэтажное, самое высокое в городе здание железнодорожной школы; в последний раз слушали, как играет на выгоне оркестр, как, приближаясь к станции, протяжно и гулко гудит паровоз, как перекликаются на лодках ребята и девчонки чуть-чуть постарше нас.

Сейчас той горы нет. Лет десять тому назад, когда начали строить в районе первые асфальтированные дороги и понадобилось много песку, ее разрыли экскаваторами до основания. Конечно, тому, кто не взбирался на нее, возвращаясь из города, кто не отдыхал на самой ее вершине под кустом краснотала, кто не слушал долетающие из ельника соловьиные трели, все равно, есть она или нет. А нам ее жалко…

Всего неделя отделяет Первомайские праздники от дня Победы. За это время мы успеваем дома вспахать огород, посадить картошку, посеять во дворе на клумбах цветы.

Флаги на сельсовете и на школе в ожидании Девятого мая никто не снимает. Они победно и торжественно реют над селом, словно приветствуя весну, пахоту, возвращение из дальних странствий птиц, первый выгон на луга стада.

В школе накануне дня Победы мы готовим венки, чтоб отнести их на братскую могилу погибших у нас в селе солдат. Ребята ломают в лесу для венков лапник, собирают по низинам бледно-зеленую длинную траву, которую у нас зовут дерезой, а девчонки делают из разноцветной бумаги и стружек цветы.

Девятого мая в перерыве между сменами мы всей школой несем венки к братской могиле.

Братской она стала называться всего два года тому назад, а до этого все семь солдат, погибших возле нашего села в конце августа сорок первого года, были захоронены кто где: двое около церкви на цвинторе, двое в Малом Щимле, один на хуторе в лесу и два лейтенанта на кладбище. Мать нам часто рассказывала, как солдаты погибли. Одного застрелил из-за речки немецкий снайпер, когда наши отступавшие части остановились передохнуть неподалеку от клуба. Другой, тяжелораненый, умер в школе. Третий, которого похоронили в лесу наши односельчане Мирон Головач и Мина Литвиненко, лежал, вывалившись из кабины гусеничного трактора. Наверное, он был водителем. А двух лейтенантов, выходивших из окружения, немцы застрелили почти в самом центре села. Лейтенанты, узнав, что немцев пока в селе нет, попросили у крестьян поесть и довольно беспечно расположились возле одной из хат. Но тут неожиданно нагрянула на велосипедах немецкая разведка. Лейтенантов арестовали и повели расстреливать на огороды. Один из них, перепрыгнув через изгородь, попробовал скрыться в кукурузе, но добежать туда не успел — немцы убили его из автоматов. Второго лейтенанта они расстреляли прямо на улице. Крестьяне прикрыли убитых рядном, не зная, как теперь при новых властях поступать: то ли хоронить самим, то ли ждать каких особых распоряжений. Наша будущая учительница истории Феня Константиновна, тогда совсем еще молодая восемнадцатилетняя девчонка, вынула из карманов погибших документы и хотела забрать их. Но взрослые, боясь, что немцы за это могут ее расстрелять, не дали этого сделать. Она лишь запомнила, что один лейтенант по фамилии Мещеряков родом из Саратова, а другой из Смоленска, но вот как его фамилия, она разобрать не успела: то ли Стрельцов, то ли Столетов?

Немцы разрешили похоронить лейтенантов на кладбище. Крестьяне наскоро вырыли могилу и, завернув убитых в плащ-палатки, под присмотром немцев похоронили на том самом месте, где сейчас братская могила.

После войны Феня Константиновна и наша мать пытались отыскать имена и фамилии погибших, но так и не смогли.

Как погибли солдаты в Малом Щимле, мать не знала, все-таки до Малого Щимля далековато…

Рыли братскую могилу вернувшиеся недавно домой фронтовики: Алексей и Иван Смоляки, Василий и Никифор Дорошенко, Петр и Федор Ушатые, председатель сельсовета Павел Коротенко, председатель колхоза Василь Трофимович Ефименко и еще многие другие, которые все подходили и подходили к кладбищу.