Заряд воображения

Он облокотился на стол и упёрся подбородком в кулак. Глядел на неё рассеянно, растерянно, тепло и грустно.

– Что вы смотрите на меня так? – пробормотала Яна.

– Любуюсь вами, – тихо ответил он. – Мне очень жаль, что так получилось с вашей учительницей. Но у каждого в жизни бывают привязанности, которые либо исчезают, либо не отвечают взаимностью. А иногда, – он выпрямился и хлопнул в ладони, словно стряхивая хандру, – иногда они просто уходят. Как тени прошлого.

– Или нет, – прошептала она, но Щуман не услышал.

– Спасибо, Яна, – вздохнув, произнёс он. – Спасибо за ужин, за разговор, за откровенность. Едем назад?

– О, как не хотелось бы…

– Мне, знаете ли, тоже. А почему, собственно, и нет? Хотите прогуляться? В Ерлине в последнее время открыли много новых парков. Только вы же без верхней одежды… Хотя…

Он скинул пиджак и набросил его на плечи Яне.

– Проблема решена. Идёмте. Нам найдётся, о чём поговорить.

Внутри всколыхнулось столько всего разом, что Яна не нашлась, что ответить. Чувствуя, как кружится голова, она опёрлась на руку Щумана и послушно встала. Мир вокруг вращался в лёгкой, светло-серой дымке, а на душе стало удивительно легко – как будто вынули занозу, которая долго сидела внутри.

Глава 4. Парк «Виктория»

Узнавая ваши слабости и странности,

Уходя за вами вдаль по тропам разума,

Постигаю суть красноречивой крайности:

Промолчать, легко обмениваясь фразами.

Снаружи похолодало: слякоть подстыла, и они осторожно шагали по подмёрзшей, скользкой земле, искоса поглядывая друг на друга.

– Знаете, – нарушила молчание Яна. – Я читала книгу, давно когда-то. Там было про человека, который попал в тюрьму. Заслуженно или просто так, не помню. К нему на свидание жена приехала – на три дня. Приготовила для него много-много еды, так, что стол ломился. А он посмотрел на это и грустно сказал: зачем же ты как много наготовила? Сегодня-то я, может быть, ещё и поем, а завтра уже нет, потому что послезавтра – обратно туда.

– Намекаете, что прогулка не приносит вам удовольствия?

– Ни на что не намекаю. Просто вспомнила, – буркнула Яна.

Они миновали аллею, над которой берёзы свесили ветви в сухих заиндевевших серёжках, свернули и вышли к неработающему фонтану. За высокой каменной чашей открывался чудесный вид: череда голубых, остекленевших деревьев, полоса тёмно-синих елей, а выше – красные, бордовые и зелёные, припорошенные снегом, круто уходящие вверх городские крыши.

Напряжённо глядя перед собой, Арсений спросил:

– Слушайте, Яна Андреевна. Вы же понимаете, зачем я вас пригласил на ужин, потом на прогулку? Скажите, что понимаете. Не разочаровывайте меня.

– Не разочаровывать? Это, интересно, в чём?

– В том, что вы очень сообразительная, рассудительная и сметливая девушка.

– Вот как…

– Так понимаете?

– Мне кажется, вы продолжаете игру в доброго и злого следователя, господин Щуман.

– Да перестаньте уже называть меня так, – морщась, отмахнулся он. – Достаточно, что на работе весь день то и дело – господин Щуман, господин Щуман…

– Как тогда прикажете обращаться? – спросила Яна, сардонически улыбаясь. Выпалила – уж очень чесался язык: – Может быть, господин дознаватель? Господин инспектор? Господин инквизитор?

– Было бы глупо спрашивать, почему вы воспринимаете меня в штыки, – пробормотал он.

– Так же глупо, как и спрашивать, понимаю ли я, зачем все эти игры, – кивнула Яна.

– Ладно. Будем считать, вы поняли: я хотел сменить обстановку. Хотел поговорить с вами нормально – без детекторов, вне комплекса. Я надеялся, что так вы почувствуете себя свободней и спокойней.

– И как успехи? – поинтересовалась Яна и собралась было добавить «господин дознаватель», как поскользнулась и ухватилась за Щумана, чтобы не упасть.

– Ох… простите…

– Всё в порядке? Целы? Не ушиблись?

– Вы меня сегодня весь день только и спрашиваете: всё в порядке? Всё в порядке? Нет, господин Щуман, не в порядке. Мне плохо. Я боюсь.

– Меня?..

– Будущего. Вас я больше не боюсь. Чем вы можете сделать мне ещё хуже?

Он резко остановился и схватил её за локоть. Выдохнул, налегая на «ч»:

– Достаточно.

– Сейчас огнём полыхнёте, – холодно произнесла Яна, дёргая рукой и пытаясь вырваться. – Живи вы в Средневековье – поджигали бы ведьм без всяких факелов.

– Яна! Хватит!

– А что, никто вам такого не говорил? Все лебезят перед вами, господин Щщ-ю-у-ман? – протянула она. – Ну, что вы скажете? Что вы мне сделаете? Если не выслали, не усыпили, до сих пор не обнулили – значит, зачем-то я вам нужна. Значит, ничего вы мне не сделаете, мистер инквизи…

– Вы переходите границы!

– Границы? В этой ситуации нет границ. Граница есть между Оссией и Ерлинской Империей. И я думала, что уж за ней, за этой чертой, обнулений не существует. Но, видимо, тут кое-что похлеще: тут это не только…

Он крепче схватил её за локоть, встряхнул и твёрдым, ровным голосом велел:

– Яна Андреевна, довольно. Критикуя, предлагай. Представьте себя на моём месте – что бы вы сделали?