Зарницы смуты

Контраст был поразительным.

Двумя днями ранее мы отправили в вечное плаванье тела Лестера Неста и Тервиса Заррета, а сегодня сидели за застеленными белоснежными скатертями столами в обеденном зале. Ярко полыхали свечи в канделябрах, прибывшие из припортового городка музыканты наяривали на скрипках знаменитую песню «Рыжая Элли», рабочие замка развесили на стенах старые, но от этого не менее прекрасные гобелены. В зале было шумно, тепло и крайне уютно. Столы расставили так, чтобы получился большой квадрат. Внутри квадрата восседали за круглым столом мастера. Там же находился и настоятель Дахтер Сорган в праздничном, бело-голубом дублете, но с постным, недовольным лицом.

Рубак завели в зал первыми, рассадили за уставленными легкими закусками столами, велели ничего не трогать, пока не закончится представление. Следом явились алхимики — в забавных вязаных шапочках. Оставались только маги…

Первый год учебы подходил к концу, тем вечером нам предстояло получить мечи и первые медные кольца.

Ученики-первогодки сдали свои заготовки еще на прошлой неделе, причем я не стал исключением.

Чувство скорого празднества немного заглушало волнение. Перед глазами до сих пор маячил образ лодки, теряющейся в бушующем море…

Тервис покончил с собой, едва пришел в сознание — перерезал горло осколком глиняной тарелки. Его нашли залитым кровью, с пузырями алой пены на губах.

«Проклятая шкатулка, — я сорвал виноградинку с грозди и повертел в пальцах. — Десять человек в трактире, отряд гвардейцев, Лестер, подмастерье Заррет… сколько народу погибло!»

Сок и сладкая мякоть брызнули на скатерть. Пальцы я вытер об подол рубахи.

«Хуже всего, что проклятая хреновина теперь у Мелгера…»

Он постоянно носил ее с собой. Так же, как делал Лестер. Только вместо того, чтобы заворачивать в кусок ткани, прятал в небольшую сумку. Вот и сейчас Мелгер держал левую руку на ремешке с пряжкой, а правой поглаживал оголовье меча.

Двери беззвучно распахнулись, и в зал вошли молодые маги. Их мантии переливались цветами разных школ — я в этом плохо разбирался, но цвета, кажется, соответствовали стихиям. Некоторые, правда, носили мантии белых и желтых цветов. Мастера, как один, вырядились в комбинированные одежды: длиннополые куртки, свободные штаны и жилеты с капюшонами. Шли гордо, с нескрываемым величием.

От общей группы отделилась одна фигура. Я сразу узнал ее — колдунья Тайдеона. Одна из всех, девушка не надела таинственный капюшон. Волосы ее оказались прямыми и спускались темным водопадом чуть пониже пояса. Как она смогла превратить копну буйных кудряшек в такое послушное чудо — не представляю.

— О, кого я вижу! — улыбнулась колдунья. — Моркос-ведун.

Вблизи ее мантия отличалась от одежд других учеников. По всей длине лифа вилась искусная вышивка, а рукава были подколоты булавками с драгоценными головками. Да и мантия не касалась пола, а маняще заканчивалась, едва закрывая колени.

Тайдеона без обиняков уселась между мной и опешившим Мелгером.

— Лаббер! — на ее крик повернулся один из подмастерьев. Он скинул капюшон. Чуть вытянутое лицо, глубоко посаженные глаза карего цвета, ямочка на подбородке, темные волосы… он казался излишне смазливым. Да еще и губы надул, как обиженный ребенок. Колдунья прокричала: — Я не хочу сидеть за столами магов. Мне больше нравится общество настоящих мужчин.

Она обняла нас за плечи.

— Как знаешь, Тай, — буркнул подмастерье и набросил на голову капюшон.

Едва молодой маг отошел от нас, колдунья убрала руки и зашлась звонким смехом. Другие ученики оглядывались на нее, о чем-то негромко перешептывались. Явно не одобряли поведение однокашницы.

— Думаю, это его немного встряхнет! — Тай утерла кружевным платочком слезы в уголках глаз. — Такой ревнивый, такой ревнивый!

— Жестоко ты с ним, — я покачал головой. — Да и остальных приложила недурно.

— Пусть их… — она махнула рукой. — Все равно меня не любят… ну, за исключением милашки Лаббера Солье. Тот еще с Карохарских Садов ко мне неравнодушен… Эх, было время! Увитые розами беседки, прозрачная вода в бассейнах, тайные лавки в зарослях сирены… Ну, да что с Лаббера взять? Избалованный ребенок богатых родителей.

Она вновь засмеялась. Мелгер покосился на новую знакомую. Он всегда вел себя излишне чопорно и придерживался общепринятой морали. Тайдеона его явно шокировала.

— Ученики! — громогласный возглас Дахтера Соргана заставил всех замолчать. Даже музыканты перестали петь о похождениях любвеобильной Элли. Настоятель встал, поднял серебряный кубок над головой: — Сегодня мы пьем за тех, кто больше никогда не будет сидеть с нами за одним столом. За тех, кто не выпьет чарку вина с братьями. За тех… кто ушел навсегда. Лестер Нест, Тервис Заррет!

— Тервис! Лестер! — громко прокричали ученики и подмастерья, выливая вино на выскобленные до блеска плиты зала.

— А теперь время смеха и радости, — Дахтер отставил пустой кубок. — Грандмастер Лавитри, грандмастер Таор!