Зарой меня глубже. Такая богатая, такая красивая и такая мертвая. Представление окончено

Я встрепенулся:

— Слушай, Нолан, оставь все как есть. Дай мне поехать туда и поговорить с Даном. Думаю, я смогу сговориться.

Он напряженно глядел на меня.

Я поспешно добавил:

— Держи Верника на связи. Если ничего не выйдет, ты всегда сможешь забрать Дана и применить свои методы. Но сперва дай мне попробовать.

Нолан пожевал губами, поиграл бровями, кивнул и принялся инструктировать Верника. Повесив трубку, он сказал:

— Мне нужно снова набрать форму. Я разрешаю тебе это по наитию. Не могу смотреть, как ты портишь все на свете. Валяй, — он протянул мне адрес и добавил. — Верхний этаж, дальняя дверь.

Я добрался до дома Гарри Дана через пятнадцать минут, но тени успели заметно удлиниться. В это время года рано темнеет. Я заметил Верника, торчавшего в дверном проеме дома напротив. Дверь в холл оставалась открытой. Я вошел, вскарабкался на четыре пролета по обветшалым вытертым ступенькам мимо отслаивающихся обоев. Тяжелый воздух пропитал кислый запах протухшей еды.

Сквозь дверь комнаты Дана было слышно, как он бессмысленно слоняется по комнате. Я постучал, все стихло. Я постучал еще раз. Через минуту он осторожно спросил, кто там.

— Джордан. Открой, Дан.

Ключ повернулся в замке, дверь открылась. Лицо Дана было белее мяса устрицы, в налитых кровью глазах бился страх. Он был взвинчен, изможден, раздражен. И досмерти напуган. Я видел трупы, которые выглядели куда здоровее.

Я вошел и прикрыл дверь. Маленькая комнатушка, гнетущая обстановка. Грязное прямоугольное окно на крышу нехотя пропускало то, что осталось от заходящего солнца. Чуть приоткрытая дверь выдавала, что ванная не больше шкафа для одежды.

Дан попятился, упал на край кровати, облизал губы и осторожно посмотрел на меня.

— Где ты был, Гарри? — спросил я.

— Здесь.

Я покачал головой:

— Так было бы лучше. Гораздо лучше. Но тебе придется объяснить множество вещей. Убиты двое. Отдел расследования убийств стоит на ушах. Газетчики, комиссары и возмущенная общественность швыряют в них камни. Им нужен виновный. С твоим-то прошлым и твоей связью с делом тебя им очень удобно подставить.

Его губы нервно задергались.

— Они ничего не смогут доказать.

— Я бы не был так уверен. Такое уже бывало. Я заключу с тобой сделку, Гарри. У тебя есть информация. Она мне нужна. Помоги мне, и я помогу тебе. У меня есть связи в полиции, ты сам знаешь, это не болтовня. В любой момент может быть подписан ордер на твой арест. Если копы тебя возьмут — а они обязательно возьмут, — в их руках ты запоешь громче, чем в опере Вагнера. Раскинь мозгами, Дан. Я могу уберечь тебя от множества проблем и их последствий.

Губы его снова дернулись, он весь корчился. Казалось, его разрывает на части.

— Что… что тебе надо? — шепот был едва слышен.

— Когда ты впервые пришел ко мне офис, где ты достал наркотики и пистолет?

Челюсть его задрожала, теперь он трясся весь. Он пришел в ужас и отчаянно стиснул зубы.

— Не будь дураком, — рявкнул я. — Я знаю, где ты все достал. И даже могу догадаться, что произошло. Арним боялся меня. Боялся, что я знал такое, отчего ему крышка. Он хотел остудить мой пыл, и выбрал тебя. Ты попался в ловушку. Он знал, как ты меня ненавидишь. И накачал тебя всякой дрянью. А потом отправил с пистолетом ко мне. Предполагалось, что ты меня пристрелишь. Но когда эта афера провалилась и тебя сунули за решетку, он испугался, что наркотики отпустят, и ты все копам выложишь. Вот почему он послал Стива Джанейро внести за тебя выкуп. И все это время ты думал, что он твой приятель. Ну и приятель! Разве это не смешно, Гарри?

Я остановился и дал ему время переварить. Все это плохо усваивалось.

— Арним дал тебе пистолет, верно, Гарри?

— Да, — прошептал он.

— И той ночью, когда я столкнулся с тобой на пороге его кабинета, у тебя был синяк. Он ударил тебя. Почему?

Дан недоуменно развел руками:

— Я не могу понять, Джордан. Все, что я ему сказал — что разговаривал с тобой. Он взбесился. Он ударил меня и поклялся, что если я еще раскрою пасть, он закроет ее навсегда.

— Чего боялся Арним, Гарри?

— Не знаю.

— Он что-то пытался скрыть. Что?

— Я не знаю.

— Ты лжешь, — сказал я.

Дан лязгнул зубами и нервно вцепился в покрывало.

Я приблизил лицо к нему.

— Лучше говори, Дан. Мне надоело уговаривать.

Его язык прошелся по губам.

— Слушай, клянусь…

— К дьяволу все! Убит мой друг. И это мог быть я. Говори.

Он обмяк, но продолжал качать головой.

Я схватил его за глотку, кипя от ярости. Я тряс его как мешок с костями. Зубы его стучали.

— Говори, дьявол тебя побери, говори…

Его лицо потемнело, глаза закатились. Губы посинели, он приглушенно хрипел. Потом стал виснуть на моей руке. Я отпустил его и сделал шаг назад. Он неистово рванул воротничок, глотая воздух. Из распухших губ вырывалось бессвязное бормотание. Я расслышал:

— Воды…

Пришлось зайти в крохотную ванную. Света что-то не наблюдалось. Я нащупал кран и пустил мощную струю воды. Потом нашел стакан и подставил под нее.

Сзади меня раздался резкий звук бьющегося стекла.

Я резко повернулся и увидел Дана, застывшего на кровати. Лицо воздето вверх и искажено невероятным ужасом.