Зарождение

— Я бы ответил тебе, что можешь сделать ты в свою очередь, но не хочу грязно ругаться при ребенке.

Он приблизился к Ждане. Гиленсон напрягся. Рэм протянул девушке руку.

— Ты меня боишься? — спросил он.

Она отрицательно покачала головой и вложила тонкую, почти прозрачную ладошку в его поблескивающую металлом ладонь.

— Я не могу обещать, что сумею защитить тебя, — честно признался Рэм. — Но я постараюсь.

Ждана кивнула.

— УБЕЙ ЕЕ! — прокричал ему Uno голосом на такой громкости, что Рэм вздрогнул всем телом и рефлекторно схватился за уши. — Убей ее сейчас же!

К голосу присоединился оглушительный, выворачивающий наизнанку звук, похожий то ли на свист, то ли на гудение. В глазах потемнело, интерфейс перестал быть прозрачным, и на нем огромными буквами вспыхивал приказ: «Убей ее! Убей немедленно!» Каждая вспышка также причиняла боль, как будто после кромешной тьмы его снова и снова заставляли смотреть на яркое солнце.

«Просто скажи «да» и убей ее!»

Голова раскалывалась, точно в нее вонзили пылающие клещи, барабанные перепонки болели.

Рэм заорал, пошатнулся, ухватился за плечо Гиленсона, чтобы не упасть.

«УБЕЙ ЕЕ! Или это никогда не прекратится!»

— Рэм, линзы! Выйди из сети! — донесся до него сквозь боль голос Александра Моисеевича. — Сними линзы!

— У меня... глазные протезы! — прокричал Рэм, падая на колени. Тело плохо его слушалось, понимание, где и что находится в пространстве, исчезло, пол под ногами закачался.

Увесистый шлепок по щеке на мгновенье вернул ему ощущение реальности.

— В глазных протезах линзы — это оболочка с радужкой! Ее тоже можно снять!

Рэм без колебаний сунул палец себе в глаз, но от неаккуратного движения плотный шарик глазного яблока лопнул и частично высыпался наружу.

— Блять! — выпалил Рэм, чувствуя, как острые осколки царапают ему веки изнутри.

— Подними голову и не двигайся! — пытался докричаться до него Гиленсон. — Подними голову, я помогу! Не дергайся, или останешься слепым! Открой глаз!

— А-а-а! — орал Рэм от боли. Его как будто живьем варили в кипятке, нейронные маячки, наверное, даже раскалились от напряжения.

Гиленсона он больше не слышал. Зазвенело о пол какое-то оборудование...

«УБЕЙ ЕЕ, ИЛИ СЕЙЧАС УМРЕШЬ САМ!»

— Пошел нахуй! — проревел Рэм, — Я ее не трону! Ты понял? Я! Ее! Не трону!

Вдруг две прохладные мягкие ладошки коснулись его лица. И Рэм моментально замер. Боль была все так же нестерпима, но страх причинить девочке вред оказался сильней. Сквозь стиснутые зубы он прорычал:

— Отойди! Отойди, я...

— Не крутись, — в спокойном голосе Жданы прозвенели повелительные нотки.

Мгновение — и наступила тишина. Тончайший лепесток линзы вместе с подвижным рисунком зрачка и радужки упал вниз и разлетелся вдребезги. Боль отступила.

Рэм сидел на полу, тяжело дыша. Вокруг валялись части кардиомонитора, нечаянно разбитого во время припадка. А прямо напротив было лицо Жданы. Одна ее ладонь все так же лежала у Рэма на щеке. Тонкими пальчиками второй руки она сосредоточенно выбирала осколки из опустевшей глазницы.

— Спасибо, — сказал Рэм, почему-то задерживая дыхание.

— Вот так — лучше, — проговорила она наконец и улыбнулась. — Ты похож на старую куклу.

Он усмехнулся.

— Наверное...

На щеке все еще таяло ее прикосновение.

Рэм поднялся и обратился к Гиленсону.

— Скоро здесь будут военные. Вот только у тебя и у нее снаружи больше нет друзей, Александр Моисеич. Одни хотят уничтожить Uno, другие хотят уничтожить ИИ, а в Ждане есть и то, и другое. Так что твой единственный друг — это я.

Он протянул Гиленсону пистолет. Тот взглянул на Ждану, вздохнул и взял оружие.

Мычание из угла стало громче. Гиленсон вспомнил про Марию и смутился.

— Ждана, я должен тебе сказать... Извиниться...

Рэм перебил его.

— Он хочет сказать: та женщина в углу — твоя мать, если что.

Александр Моисеевич с гневом обернулся к Рэму.

— Что вы делаете! Разве так можно?

— А что тянуть-то? Или ты хотел сначала ее развязать и прическу поправить? — огрызнулся Рэм.

Ждана повернула голову в сторону связанной Марии. Ни один мускул не дрогнул на лице девушки.

— Я ее не знаю. Она чужая.

В отдалении загрохотали чьи-то шаги, и через минуту в пролом заглянул встревоженный Кир.

— Кош, подойди?

Рэм на мгновенье задумался, взвешивая все за и против, потом неспешным шагом приблизился к Киру.

— Объясни-ка мне, что за хуйня тут у вас творится? — приглушенным голосом спросил тот. — Нам всем пришел приказ от Uno уничтожить и объект, и тебя; а потом сигнал пропал. Я всем сказал, что это военные включили глушилку, и приказ на самом деле — провокация, потому что мне типа прислали совсем другие указания, но...

Рэм тронул Кира за плечо, прерывая его эмоциональный полушепот.

— Видишь девочку вон там? — так же вполголоса спросил он у Кира.

— Ну.

— Она и есть «устройство». И Uno потребовал, чтобы я убил ее. Если ты тоже считаешь, что она должна умереть, имей в виду: между ней и тобой встану я. Теперь все понятно?

Кир уставился на Рэма. Минуту они напряженно вглядывались друг другу в лицо, не говоря ни слова.