Зарубежная любовная лирика

Когда простились мы – какой зимой
нежданной
Повеяло вокруг! Как сумрачны поля,
Как тяжек небосклон, угрюмый и туманный,
Какой пустынею казалася земля!

А ведь она цвела: сады – в уборе новом —

Сияли золотом, дыханья роз полны, —
И осень пышная – подобно юным вдовам —
Несла плоды любви умчавшейся весны.

Но умирающей казалась мне природа…

Ты – лето для меня, а нет тебя со мной —
И немы соловьи, и если с небосвода
Польется робко песнь над чащею лесной,

Так сумрачна она, что, чутко ей внимая,

Поникшие цветы бледнеют, умирая…

XCVIII

Весна цвела – был от тебя вдали я;
Апрель нарядный красками сверкал,
Во все вливалась юности стихия,
И сам Сатурн смеялся и плясал.
Но песни птиц, цветов благоуханье,
Краса лугов – все было чуждо мне;
Я сладкого не ощущал желанья
Сорвать цветок, воспеть хвалу весне;
Я презирал красу лилеи бледной,
Румяных роз я не ласкал, любя!
Вся прелесть их – я знал —
лишь список бедный
С их образца единого – тебя!
Казалось мне, что вкруг – зима! Мечтами
С тобою весь, я лишь шутил с цветами.

CXVI

К слиянью честных душ не стану
больше вновь
Я воздвигать преград! Любовь —
уж не любовь,
Когда меняет цвет в малейшем измененьи
И отлетает прочь при первом охлажденьи.

Любовь есть крепкий столп, высокий,

как мечта,
Глядящий гордо вдаль на бури и на горе;
Она – звезда в пути для всех плывущих
в море;
Измерена же в ней одна лишь высота.

Любовь верна, хотя уста ее бледнеют,

Когда она парит под времени косой;
Любовь в теченьи лет не меркнет,
не тускнеет
И часто до доски ведет нас гробовой.

Когда ж мои уста неправдой погрешили,

То значит – я не пел, а люди не любили!

CXVII

Суди меня за то, что я, как мот,
Казну любви отправил на распыл;
Что раздавал чужим, теряя счет,
И только ты отвергнут мною был;

За то, что я бродил из храма в храм,

Святых твоих даров не оценя;
И парус подставлял любым ветрам,
Чтоб только прочь несли они меня.

Суди за то, что много черных дел

Свершили эта воля и рука;
Прищурь глаза, как щурятся в прицел,
Но не спускай подъятого курка;

Ибо, греша, я выведать хотел,

Положен ли твоей любви предел.

CXXX

Глаза ее сравнить с небесною звездою
И пурпур нежных уст с кораллом —
не дерзну,
Со снегом грудь ее не спорит белизною,
И с золотом сравнить нельзя кудрей волну,
Пред розой пышною роскошного Востока
Бледнеет цвет ее пленительных ланит,
И фимиама смол Аравии далекой
Амброзия ее дыханья не затмит,
Я лепету ее восторженно внимаю,
Хоть песни соловья мне кажутся милей,
И с поступью богинь никак я не смешаю
Тяжелой поступи красавицы моей.
Все ж мне она милей всех тех, кого толпою
Льстецы с богинями равняют красотою.

CLIV