Зарубежный детектив 1979

- Зачем же я буду клеветать на такую прекрасную власть? — широко улыбался хубилган. — Я родился в семье бед­ных скотоводов, в жизни терпел большие невзгоды, защищал ин­тересы простых аратов. Наоборот, я очень люблю новую власть. Знаете, я даже и не слыхивал ни о чем подобном... э-э, то есть о слухах. Неужели кто-то занимается такими подлы­ми делами? — Удивление хубилгана было почти правдопо­добным.

- Предупреждаю еще раз: вы обязаны говорить правду и только правду. Почему вы переехали в Улан-Батор из монасты­ря Святого Лузана? Отвечайте!

- Мне кажется, что это мое личное дело, где мне жить, — высокомерно отвечал хубилган. — Наша народная власть дала нам право жить там, где нам нравится. Поэтому я и переехал в центр. Тем более что в окрестностях монастыря у меня нет ни родных, ни близких. Даже нет такого человека, кто мог бы стать мне поддержкой в трудную минуту, — перерожденец, не выдер­жав взгляда следователя, отвернулся.

«Что ж, ответ может показаться более или менее убедитель­ным. Но посмотрим, как поведет себя это хитрец дальше».

- Значит, вас ничто не связывает с монастырем Святого Лу­зана и вы пи с кем из тамошних жителей не поддерживаете связи?

- Конечно. Так оно и есть. Хотя я знаю в лицо многих из них. Я ведь долго жил при монастыре. — Хубилган смотрел прямо в глаза следователю, как человек, не чувствующий за со­бой никакой вины.

- В таком случае, сейчас вы получите возможность встре­титься с одним человеком. Не возражаете? — На лице перерож­денца не дрогнул ни один мускул. — Возможно, вы хорошо его знаете. Припомните все обстоятельства, при которых вы встреча­лись. Приведите арестованного, — обратился следователь к сотруднику, ведущему протокол допроса.

Пожилой мужчина в широком, мешковато сидящем дэли сде­лал несколько уверенных шагов вперед и вдруг, увидев хубил­гана Довчина сидящим перед столом следователя, остановился дважды глотнув воздух широко открытым ртом. Грузно опустил­ся на стул, дрожащей рукой провел по большой лысой голове и уставился на следователя.

- Итак, с каких пор и какие именно отношения вас связы­вали?

- Что касается меня, то мне лишь знакомо имя перерожден­ца, поскольку мы несколько лет жили при одном монастыре. Однако, уверяю вас, между нами никогда не было и нет никакой личной связи, — ответил большеголовый.

—        Я тоже не слишком близко знаком с хамба-ламой. Знаю его только в лицо. Не более. — Хубилган накрыл правой ла­донью заметно подрагивавшую левую кисть руки.

Довчин и хамба Содов сидели, отвернувшись друг от друга, словно чужие люди.

—        Хамба, понимаете ли вы всю серьезность вашего поло­жения?

—        Я не представляю себе, о чем вы говорите. Вообще, поче­му я арестован? Сынок, отпусти старика. Я ни в чем не виноват. Здесь произошла какая-то ошибка.

—        Ошибки быть не может. Объясните причину, побудившую вас как настоятеля монастыря возвести субурган.

- Здесь вовсе нет никакой особой причины. Мы возвели су­бурган ради спасения от грехопадения всех живых и ушедших в страну спокойствия послушников бурхана, ради шести начал сотворения нашего мира. Дешга и нощно мы, ламы и хувараки*, читаем молитвы, поклоняясь трем сокровищам бурхана, и про­сим в молитвах все победившего и миновавшего всесильного Будду быть милосердным к верующим, облегчить их судьбу. Идя навстречу пожеланиям верующих, очистить свои грехи и возбла­годарить бурхана, мы и решили возвести субурган.

1 Хуварак — ученик ламы.

- Назовите имя человека, имеющего высокий духовный сан и находящегося за границей, с которым вы поддерживаете связь. . — Такого человека мы не знаем, — почти хором ответили хубилган и хамба.

- Видно, у вас обоих слишком короткая память. — Следо­ватель нажал кнопку звонка. — Приведите следующего.

Хубилган и хамба с тревогой поглядывали на дверь, но, когда привели Дамдин-Очира, они, как по команде, отвернулись, при­няв равнодушный вид, желая показать, что они никогда преж­де не видели этого человека.

—        Вы знакомы с этими людьми?

Дамдин-Очир не отвечал, будто не слышал вопроса.

- Повторяю: знаете этих людей?

- Я знал их раньше, — еле слышно проговорил арестован­ный.

Перерожденец и настоятель разом накинулась на него.

- Открой глаза пошире. Первый раз тебя видим!

- Прекратить пререкания. Арестованный ответит сам.

- Нет, я, кажется, и в самом деле ошибся. Нет-нет, я никог­да раньше не видел этих лам, — огромным усилием воли Дамдин-Очир заставил себя улыбнуться.

- Так. При каких обстоятельствах вы впервые очутились за границей?

- Рыба ищет, где глубже, а человек ищет, где лучше. Так и я. Но хорошо, как говорится, там, где нас нет. На чуж­бине я не прижился,   на   родину   потянуло.   На   старости   лет захотелось прижаться к груди родной земли, как  к груди ма­тери.

- Неужели вам так плохо жилось за границей?

- Житье мое там было незавидным.

- Неужели? Мы располагаем материалами, доказывающими как раз обратное. С какого времени и какого рода отношения вы поддерживаете с хамба-ламой?

- Да мы вовсе незнакомы, и нет между нами никаких отно­шений, — сорвался с места хамба Содов.