Зарубежный детектив (1989)

– Замок несложный, – заключил Сарти и, порывшись в кармане, сунул мне в руку связку отмычек.

– Это тоже противозаконно. – Я улыбнулся.

Вид у него был удрученный.

– Да, спасибо. За мою работу возьмется не каждый.

Я пересек пустынную улицу, глянул, задержавшись на мгновение, в оба ее конца, вытащил фонарик и осмотрел замок. Как и сказал Сарти, он оказался несложным. Механизм сработал с третьей или четвертой попытки. Я толкнул дверь и тут же закрыл ее за собой. Я снова включил фонарик и быстро поднялся по оказавшейся передо мной лестнице.

На площадке стоял запах вина и пота, а также сигарного дыма. Моему взору предстали три двери. Открыв одну, я увидел маленькую грязную кухню. В раковине были свалены грязные кастрюли и две сковороды, вокруг которых хлопотливо жужжали мухи. На столе на куске промасленной бумаги лежали остатки еды – хлеб и салями. Я прошел по коридору и заглянул в небольшую спальню: двуспальная кровать, незаправленная, с почерневшими простынями, засаленной подушкой, по полу разбросана одежда. Пол был усыпан табаком, а от вони в комнате я чуть не задохнулся.

Я попятился и прошел в гостиную. У нее тоже был такой вид, как будто в ней какое-то время жила свинья. Под окном стояла большая кушетка и у камина два кресла. Все три предмета мебели казались грязными и засаленными. На столике шесть винных бутылок, три из них пустые. На пыльной каминной доске ваза с увядшими гвоздиками. Стены заляпаны жирными пятнами, пол усыпан табачным пеплом.

На одном из подлокотников кресел примостилась большая пепельница с окурками от сигарет и тремя окурками от сигар. Я взял один окурок и осмотрел. Он показался мне в точности похожим на тот, что я нашел на вершине утеса. Я положил его в карман, оставив два других.

У одной стены притулился старенький письменный стол, заваленный пожелтевшими газетами, киношными журналами и фотографиями обнаженных девиц. Я принялся открывать ящики стола. Большинство из них были забиты всяким хламом, который скапливается у неряшливого мужчины, но в одном из нижних ящиков я обнаружил новенькую сумку, из тех, что авиакомпания «Трансуорлд эйрлайнс» выдает своим пассажирам для ручной клади. Я вытащил ее из ящика, расстегнул и заглянул внутрь.

В сумке ничего не оказалось, кроме скатанного в комок кусочка бумаги. Я разглядел его и увидел, что это дубликат обратного билета из Рима в Нью-Йорк, датированного четырьмя месяцами раньше и выписанного на имя Карло Манкини.

Несколько секунд я стоял и смотрел на билет, мой мозг лихорадочно работал. Вот доказательство того, что Карло был в Нью-Йорке до того, как Хелен улетела в Рим. Ну и что? А встречались ли они в Нью-Йорке? Сунув билет в свой бумажник, я положил сумку на место.

Хотя и провел в квартире еще полчаса, больше ничего интересного я не нашел, как не нашел и своей записки Хелен. Выйти снова под дождь, на свежий воздух оказалось облегчением.

Сарти был очень встревожен.

– Заставляете меня нервничать, – произнес он. – Вы пробыли там слишком долго.

Голова у меня была слишком забита всякими мыслями, чтобы еще переживать из-за его нервов. Сказав ему, что в десять утра буду в пресс-клубе, я ушел.

Вернувшись к себе, я послал телеграмму Джеку Мартину, репортеру судебной хроники нью-йоркской «Вестерн телегрэм»:

«Сообщи все, что сможешь найти, о Карло Манкини: темноволосый, грубоватые черты лица, широкоплечий, высокий, на подбородке белый зигзагообразный шрам. Позвоню в воскресенье. Срочно. Досон».

Мартин знал толк в своем деле. Если для визита Карло в Нью-Йорк и был какой-то повод, ему наверняка об этом известно.

Глава 10

На следующее утро в десять я вошел в пресс-клуб и спросил швейцара, не ждет ли кто меня.

Швейцар сказал, что в кофейном баре сидит какой-то джентльмен. По тону его голоса я понял, что слово «джентльмен» он употребил просто из вежливости.

Сарти сидел в углу и, уставившись в стену, вертел в руках шляпу. Я провел его к месту поудобней и усадил. В руках он сжимал кожаную папку, которую положил на свои толстые колени. Исходивший от него чесночный дух мог свалить быка.

– Ну, что у вас?

– Следуя вашим указаниям, синьор, – заговорил он, отстегивая застежки на папке, – десять моих лучших людей занимаются прошлым синьорины Чалмерс. Я все еще жду их донесений, но мне тем временем удалось получить довольно большую информацию из другого источника. При подобных расследованиях на свет Божий всегда всплывают неприятные факты. Чтобы подготовить вас к тому, что содержится в моем донесении, я хотел бы вкратце сообщить вам, что я обнаружил.

Поскольку я уже много знал о Хелен, я нисколько не удивился, что он и его люди сделали подобные открытия.

– Валяйте, – сказал я. – Мне более или менее известно, что вы мне скажете. Я предупреждал вас, что дело конфиденциальное. Синьорина была дочерью весьма влиятельного человека, и надо соблюдать осторожность.