Зарубежный детектив (1989)

– Частный детектив никогда не бывает богат, синьор, – ответил он. – Месяц работаешь, а потом три месяца ждешь. Нет, я бы не сказал, что синьор Верони богат.

– Вы полагаете, мы могли бы с ним договориться?

Сарти, казалось, раздумывал над моими словами. Он почесал покрытую перхотью макушку и нахмурился, глядя на стоявшую перед ним бронзовую пепельницу.

– Как это – договориться, синьор?

– Скажем, я бы предложил ему выкупить эти бумаги. Вы ведь их читали?

– Да, синьор, читал.

– Если они попадут к Карлотти, он может прийти к поспешному заключению, что в смерти синьорины повинен я.

У Сарти был такой вид, как будто он сейчас расплачется.

– Такое – увы! – у меня сложилось впечатление, синьор. Именно по этой причине я и упросил синьора Верони ничего не предпринимать три дня.

– Как вы думаете, высокое чувство долга не помешает Верони пойти на сделку со мной?

Сарти пожал толстыми плечами:

– В моей работе, синьор, приходится постоянно заглядывать вперед, чтобы быть готовым к любым неожиданностям. Я предусмотрел возможность того, что вам захочется утаить и эти сведения от лейтенанта Карлотти. Я упомянул об этом синьору Верони. Говорить с ним трудно: у него гипертрофированное чувство долга. Но мы с ним давние друзья, и я могу играть с ним в открытую. Мне известно о его честолюбивых планах купить виноградник в Тоскане. Вероятно, его удастся убедить.

– А вы не взяли бы на себя эту задачу?

Сарти, казалось, заколебался:

– Вы мой клиент, синьор. Когда у меня появляется клиент, я всячески ему помогаю. Так я строю свое дело. Это трудно и опасно. Меня могут привлечь к суду, и все же ради вас я готов рискнуть и удовлетворить ваше желание.

– Ваши мотивы столь же убедительны, как и мотивы синьора Верони, – заметил я.

Он грустно улыбнулся:

– Я здесь для того, чтобы служить вам, синьор.

– Как вы думаете, сколько может стоит виноградник в Тоскане? – спросил я, глядя ему в глаза. – Вы не догадались спросить его?

Он встретил мой взгляд совершенно спокойно.

– Я действительно коснулся этого вопроса. Кое-какие соображения у синьора Верони есть. Похоже, ему недостает половины требующейся суммы – десяти миллионов лир.

Десять миллионов лир!

Эта сделка выдоит меня вконец. Именно столько я сколотил за пятнадцать лет работы в газете.

– И за данную сумму он будет готов передать мне все копии этого донесения и ничего не сообщать в полицию?

– Не знаю, синьор, но я спрошу. По всей вероятности, мне удастся убедить его.

– А вас не придется подмазывать? Я хочу сказать: не потребуете ли вы комиссионные за свои услуги? – спросил я. – Честно говоря, уплатив десять миллионов лир, я останусь без гроша в кармане. Если хотите получить навар, придется вам брать его с Верони.

– Это можно устроить, синьор, – ответил Сарти. – В конце концов, за работу мне заплатит синьор Чалмерс. Вы, по-моему, упоминали, что гонорар будет приличный. Я хочу быть вам полезным. Довольный клиент – лучшая реклама.

– Мысль высокой пробы, – похвалил его я. – Значит, вы посмотрите, что можно сделать?

– Непременно, синьор. Думаю, часа через два-три у меня уже будут для вас новости. Вы будете дома в час дня?

Я сказал, что буду.

– Я позвоню и сообщу вам, удалось мне уговорить его или нет.

Он встал, скорбно отвесил мне поклон, проковылял к выходу и ушел. Я не сомневался, что никакого синьора Верони не существует и что кто-то нанимал Сарти следить за Хелен. Не сомневался я и в том, что, ежели я уплачу десять миллионов лир, они тут же осядут в кармане Сарти. Я не видел выхода. Но его еще можно бы найти, будь у меня хоть немного времени подумать. Все зависело от того, сумею ли я выиграть время. Я вернулся домой и стал ждать.

Сарти позвонил только в два, когда я, уже весь взмокший, ходил взад-вперед по комнате.

– Соглашение, о котором мы говорили, синьор, успешно заключено, – сообщил он, когда я снял трубку. – Вы готовы выполнить условия в среду утром?

– Раньше четверга ничего не получится, – заявил я. – Мне придется продавать…

– Это не телефонный разговор, синьор, – прервал меня Сарти, и в голосе зазвучала вдруг тревога. – Подобные вопросы неблагоразумно обсуждать по телефону. Хорошо, пусть будет четверг. Вести дело с вами наш партнер поручил мне. В четверг в полдень я зайду к вам.

Я сказал, что буду ждать его, и положил трубку.

Следующий час я провел, выкуривая сигарету за сигаретой и рассматривая сложившееся положение с разных точек зрения.

Начни я, что называется, специально искать приключений на свою голову, и то я не оказался бы в такой переделке. Дело не только шло к тому, что меня вот-вот могли арестовать по обвинению в убийстве, причем меня вполне могли признать виновным, поскольку улик против меня было предостаточно: меня же еще и шантажировали двое безжалостных головорезов.

Теперь, когда все эти угрозы неотвратимо нависли надо мной, я сделал одно открытие. Я обнаружил, что мне плевать, достанется мне иностранный отдел «Вестерн телегрэм» или нет, плевать мне было и на то, как отреагирует Чалмерс, если узнает, что я и есть тот самый человек, с которым его дочь собиралась провести месяц в Сорренто.