Зарубежный детектив

— Как что? Работаю,  — ответила она.  — Сперва пересъемка для миссис Мастерс. Потом — хлопчатобумажные платья для Бет. Это Бет Конноли, редактор отдела «Стиль молодых».

— Здравствуйте, мистер Тиббет!  — Бет Конноли сморщила носик.  — Боюсь, что вы попали к нам в неудачный день. Сегодня у нас сущее столпотворение.  — Бет пленительно улыбнулась, и у Генри сразу испортилось настроение. Дьявольски трудно, наверно, вести расследование, когда имеешь дело с такими очаровательными, но легкомысленными созданиями. В этот момент Бет Конноли, повернувшись к высокой блондинке, принялась отдавать распоряжения:

— Мэрилин, сейчас же позвоните фирме «Барри-мода» и отмените заказ на белые кружева. Достаньте побольше золотых браслетов и несколько ниток речного жемчуга. Для Вероники нужны синие лакированные туфли. Сообщите в студию, что мы начнем после полудня. И чтобы к этому времени все манекенщицы были на месте!  — Тут она снова обернулась к Генри:

— Извините, мне нужно было распорядиться перед сеансом.

Генри устыдился своего поспешного суждения. Похоже, что эта девушка настоящий специалист в своем деле. И отнюдь не легкомысленное существо, как ему подумалось вначале. Он спросил:

— Могу я забрать на несколько минут Веронику?

— Пожалуйста. Она мне не понадобится до полудня.  — И, улыбнувшись, Бет удалилась в отдел мод.

В убогом кабинетике Генри и его племянница сели друг против друга за стол.

— Дядя Генри, это правда? Ее убили?

— Боюсь, что да.

— Убийство? У нас в «Стиле»?  — Глаза у девушки стали огромными, как блюдца.

— Нам еще ничего не удалось установить окончательно,  — сдержанно заметил Генри.  — Кстати, Ронни, ты могла бы мне помочь… Ты всех тут знаешь?

— Нет, не всех. Я знаю только Бет, мисс Мастерс, ну и Майкла.

— Майкла Хили, фотографа?

— Ага. Мы все вместе были в Париже… Да и еще, конечно. Тетушку. Но его все знают.

— Тетушка? Кто это?

— Патрик Уэлш, художественный редактор. Он душенька. Все величают его Тетушкой.., конечно, за глаза. Он так орет на всех,  — добавила Вероника.

— Успел в этом убедиться,  — с чувством отозвался Генри и поглядел в свои записи:

— А знаешь ты его помощника, Дональда Маккея?

К удивлению Генри, Вероника покраснела.

— Да,  — ответила она смущенно и принялась сосредоточенно разглядывать острые носы своих туфель.

Зазвонил телефон, и Генри поднял трубку.

— Эрнест Дженкинс пришел,  — усталым голосом доложил сержант.

— Пришлите его ко мне,  — приказал Генри. И, повесив трубку, обратился к Веронике:

— Мне надо срочно поговорить с этим малым. Увидимся позже. Ты идешь в студию к двенадцати?

— Нет, к половине двенадцатого. Мне еще нужно успеть положить грим.

— По-моему, на тебе и так уже достаточно грима,  — сухо заметил Генри.

Вероника снисходительно улыбнулась.

— В Париже все девушки были с мертвенно-белыми лицами, а глаза подведены черным. Губная помада коричневая, а контуры губ тоже черные. Я привезла с собой немного этой помады.

— Если ты думаешь, что это сделает тебя более привлекательной… — брюзгливо начал Генри, но спохватился и решил не продолжать. Впрочем, продолжать и не пришлось — за дверью снова разразился скандал. Сперва кто-то постучал в кабинет. Не успел Генри сказать: «Войдите!», как прогремел рев Патрика:

— Олуэн! Что вы затеяли, черт вас возьми? Звучный низкий женский голос ответил:

— Я собираюсь повидать инспектора и рассказать ему…

— Будь я проклят, если вы ему хоть что-нибудь расскажете.

— Войдите!  — крикнул Генри.

Дверь приоткрылась, но ее тут же захлопнули.

— Пустите меня, нахал!  — Голос женщины стал тонким, в нем слышались слезы.  — Пустите, говорю вам. Я все равно войду.

— Что вы делаете, идиотка! Поймите…

— Ой, больно!

Дверь снова приоткрылась и захлопнулась. Спор тем временем привлек всеобщее внимание, распахнулись все двери, в коридоре громко зазвучали голоса — сердитые, возбужденные, успокаивающие.

— Кажется,  — заметил Генри,  — мне пора выяснить, что там творится. Посиди-ка здесь.

Он взялся за ручку и изо всех сил толкнул дверь. С помощью Олуэн ему удалось пересилить Патрика. Дверь распахнулась, и Олуэн Пайпер буквально упала к его ногам. За ней виднелся разъяренный Патрик, позади мелькали чьи-то лица, раздавались голоса. В их смутном гуле Генри различил сопрано с аристократическими модуляциями:

— Она спятила! Остановите ее. Тетушка! Я не могу… Другой голос, который он смог различить, принадлежал молодому мужчине, судя по выговору, жителю предместья.

— Сержант велел мне прийти, велел прийти, говорю вам…

— Что здесь происходит?  — грозно спросил Генри.

— Эта сумасшедшая девчонка решила сделать из себя посмешище, а я хочу ей помешать. Вот и все!  — буркнул Патрик.

— А я хочу, чтобы вы не вмешивались в чужие дела,  — сказал Генри, помогая Олуэн подняться.  — Вы, вероятно, мисс Пайпер, редактор отдела искусств?

— Да,  — ответила она с вызовом.

Генри всмотрелся в нее внимательнее: серьезное молодое лицо, слегка съехавшие в драке набок очки, коренастая фигура и полное отсутствие шика. Он заметил также, что Олуэн плакала и вот-вот заплачет опять.