Зарубежный детектив

— А то, что я всего лишь сделал следующий шаг. Я выяснил, что женщину он толком не запомнил, и сыграл на этом — вот и все. Я пригласил женщину, одел ее примерно так же, как была одета миссис Форбс, надушил теми же духами и велел ей сказать водителю, что она оставила у него в машине носовой платок. Естественно, он ей сразу поверил — ведь он не запомнил точно, как выглядела та, которая в самом деле забыла платочек.

Я знал, что, когда полицейские его обработают, он сразу «узнает» миссис Форбс. У них там ловкий приемчик — вызывать свидетеля на протяжении какого-то времени, чтобы с каждым разом он «узнавал» все лучше и лучше. Они от случая к случаю показывали ему Бесси Форбс не менее дюжины раз, причем как бы между прочим, чтобы он не догадался, что его гипнотизируют. Сперва ее показали и сообщили, что это та самая женщина, которую он возил. Затем им устроили очную ставку и заявили ей, что он ее опознал. Она ничего не сказала, но отказалась отвечать на вопросы. Это прибавило Марсону уверенности. Мало-помалу они подготовили его к даче нужных показаний и так натаскали, что он сам себя уверил, будто сомневаться здесь решительно не в чем. Таким путем обвинение готовит все процессы, и, понятно, свидетели у него опознают кого надо с особой уверенностью.

— Знаю, — сказала она, — но как быть с платочком?

— Чтобы кража имела место, — ответил он, — должен быть умысел к похищению. Умысла к похищению не было. Эта женщина добывала платок для меня, а я — для полиции. От меня они получили его быстрее, чем нашли бы сами, к тому же я сообщил им информацию.

Она нахмурилась и покачала головой:

— Может, оно и так, но вы явно сжульничали.

— Разумеется, сжульничал. За это мне деньги платят. Я всего лишь подверг его необычному перекрестному допросу и подверг до того, как окружной прокурор получил возможность запудрить ему мозги своими внушениями, и только… не снимайте перчаток, Делла, пусть остаются.

— Зачем? — спросила она, бросив взгляд на длинные черные перчатки, облегающие руки.

— Затем, что мы учиним сейчас еще одно мошенничество, — объяснил он, — а я не хочу, чтобы отпечатки ваших или моих пальцев остались на бумаге.

Она внимательно на него посмотрела и, помолчав, спросила:

— Мы не нарушим закона?

— Не думаю, но нас в любом случае не разоблачат.

Он подошел к двери и закрыл ее на замок.

— Возьмите один из листов и вложите в портативную машинку, — приказал он.

— Не люблю портативных машинок, — заметила она. — Привыкла к своей, на которой работаю.

— Ничего не поделаешь, — сказал он. — Шрифт у пишущих машинок так же неповторим, как у людей — почерк. Эксперт по почерку сумеет определить, на машинке какой марки напечатан тот или иной документ, а то и опознать саму машинку, если получит к ней доступ и возможность сравнить шрифт.

— Машинка совсем новая, — заметила она.

Именно, — сказал он, — и я хочу чуть-чуть погнуть пару литер, чтобы шрифт не казался таким свежим.

Он подошел к машинке и принялся гнуть литеры.

— Что вы задумали? — спросила она.

— Будем печатать признание.

— Какое признание?

— Признание в убийстве Паулы Картрайт, — пояснил он.

От изумления у нее округлились глаза.

— Господи всемогущий! — воскликнула она. — И что вы намерены делать с этим признанием?

— Послать по почте в «Кроникл» заведующему отделом новостей, — ответил он.

Она замерла, не сводя с него тревожного взгляда, затем разом глубоко вздохнула, подошла к своему стулу, уселась и заправила бумагу в машинку.

— Страшно, Делла? — спросил он.

— Нет. Раз вы распорядились, я это сделаю.

— Подозреваю, что мы таки играем с огнем, — признался он ей, — но думаю, смогу вас покрыть, если что случится.

— Все нормально, — ответила она. — Для вас я готова на все. Итак, что прикажете печатать?

— Я буду диктовать, а вы печатайте прямо с голоса.

Он остановился у нее за спиной и негромко начал:

— Адресат: заведующий отделом новостей «Кроникл». Текст: