Зарубежный детектив - 87

Последняя жертва смерти на рельсах, вторая по счету за этот год, была обнаружена вчера помощником шерифа Родео Сити Джеком Флайшером. Удостоверения личности при погибшем не оказалось.

По словам Джека Флайшера, одежда мужчины свидетельствует о том, что он был сезонным рабочим. В карманах у него осталось двадцать с лишним долларов, что исключает попытку ограбления.

Помощник шерифа Флайшер рассказал нашему корреспонденту трогательную подробность. Погибшего сопровождал мальчик лет трех от роду, который, по-видимому, провел ночь возле тела отца. В ожидании дальнейшего расследования ребенка поместили в приют».

Помимо подтверждения того, что мне уже было известно, эта вторая заметка давала понять, что Флайшер умышленно приостановил расследование. Он, конечно, знал, кто погибший, и наверняка заблаговременно выкрал у него удостоверение личности. Наличие денег в кармане ничуть не исключало возможности преднамеренного убийства, которое мог совершить сам Флайшер.

Меня поразило, что оба эти происшествия случились одно за другим с разницей в три-четыре дня. Это, разумеется, могло быть и просто совпадением, но Флайшер, по-видимому, так не считал. Кроме того, очень похоже, что капитан Обри был тем самым помощником шерифа Обри, который занимался расследованием убийства Марка Хэкетта пятнадцать лет назад.

Я застал капитана Обри в гостиной вместе с Торндайком и доктором Конверсом. У Хэкетта никаких серьезных повреждений не обнаружено, объяснил доктор, просто ему довелось пережить довольно серьезное потрясение. Тем не менее доктор категорически возражает, чтобы с его пациента снимали показания, пока он не отдохнет. Агент ФБР и капитан полиции не стали настаивать.

Когда Конверс договорил, я увел его в соседнюю комнату, чтобы никто нас не слышал.

— В чем дело? — раздраженно спросил он.

— Я хочу получить ответ на свой вопрос о Сэнди Себастиан. От чего вы ее лечили прошлым летом?

— Без разрешения пациента я не могу сказать. Мне не позволяет врачебная этика. — Конверс помолчал, а потом его брови полезли вверх. — Это вы уговорили доктора Джеффри позвонить мне вчера?

— Не совсем так. Я задал ему этот же вопрос.

— Не намерен отвечать ни ему, ни вам, — твердо отозвался доктор Конверс. — У девочки и без того куча неприятностей.

— Вот я и стараюсь избавить ее от этих неприятностей.

— Довольно странным манером, не так ли?

Тогда я решил сформулировать вопрос несколько иначе.

— Она что, прошлым летом злоупотребляла наркотиками?

— Я не буду отвечать. — Но по его глазам я понял: «да».

— Психосоматическими средствами?

Любопытство взяло верх над врачебной этикой.

— Почему вы так думаете?

— Я слышал, что она пыталась покончить с собой. Неудачный экскурс с помощью ЛСД иногда может оказаться очень кстати. Вам это отлично известно, доктор, не сомневаюсь.

— Разумеется.

— Может, присядем и поговорим поподробнее?

— Нет, сэр, ни в коем случае. Я не имею права обсуждать личные дела моих пациентов.

— Личные дела Сэнди теперь стали достоянием гласности. И не забывайте, что я на ее стороне.

Конверс покачал головой.

— Прошу извинения, но мне пора в больницу на обход.

— Как себя чувствует Лупе?

— Поправляется.

— А Лупе злоупотребляет наркотиками?

— Откуда мне знать?

Резко повернувшись, Конверс вышел.

В гостиной меня ждал капитан Обри. Торндайк пересказал ему все, что услышал от меня, но у Обри было ко мне еще несколько вопросов.

— Вы ведь имели отношение к этому делу почти с первого дня, — сказал он. — С чего, по-вашему, все это началось?

— Началось это в тот день, когда Дэйви Спеннер познакомился с Сэнди Себастиан. Они оба чувствовали себя обиженными и испытывали неприязнь к своим семьям.

— Про Спеннера я кое-что слышал. Он человек психически неуравновешенный и состоит на учете. Ему не следовало гулять на свободе. — Его серые глаза смотрели холодно. — К счастью, долго гулять ему не удастся. Я связался с Родео Сити. Они нашли «дарт» дочери Себастиана. Машина сидела по брюхо в грязи к северу от ранчо. Полиция округа Санта-Тереса рассчитывает не позже чем сегодня взять Спеннера.

— И что потом?

— Это их забота. — Фраза Обри показалась мне странной, ее можно было понять по-разному. — Его обвиняют в убийстве без смягчающих вину обстоятельств, поэтому судьба его решена. Что же касается девочки, то тут вопрос более сложный. Прежде всего она несовершеннолетняя и никаких правонарушений за ней не числится. Кроме того, на ее счастье, она удрала от Спеннера до того, как он убил Флайшера.

— Сэнди — не преступница. Как только она увидела, что дело принимает серьезный оборот, она сбежала.

— Вам ведь, кажется, удалось с ней беседовать? Интересно, какой бес вселяется в такую девчонку? — Обри был искренне обеспокоен. — Моей дочери тоже шестнадцать лет. Хорошая девочка, но и эта была неплохой. Где у меня гарантия, что и моя собственная дочь в один прекрасный день не надумает разбить человеку голову?

— Мне кажется, Сэнди затаила обиду на Лупе. С то-го-то, вероятно, все и пошло.

— А в чем дело?

— Пока у меня нет доказательств, капитан, я лучше помолчу.