Зарубежный детектив - 87

— Предупредил Колечанских, чтобы они не пили никаких напитков, пока я не разрешу. Даже кока-колы.

— Вот тебе на! — удивленно проговорил Геленчер. Лицо его медленно наливалось краской. — Почему ты самовольничаешь? Что за черт! Кто уполномочил тебя объявлять гражданам страны запреты и предписывать, что им пить и что не пить?

Зеленка оглянулся. За исключением Геленчера все откровенно улыбались.

— Для меня важно помешать совершению нового преступления. В том числе и отравления. Кстати, Колечанские нормально отнеслись к моему предупреждению. К сожалению, я не могу никому запретить не покидать в эти замечательные майские дни своих квартир. Приставить же к каждому из них персональную охрану мы тоже не в состоянии. Потому что не знаем, кого охранять…

— Сидение в запертой квартире тоже не дает никаких гарантий, — заметил скромно Сабо. — Леринца Колечанского убили в закрытой комнате. Паланкаине тоже убита в комнате. Семью Яноша Колечанского пытались отравить также при запертых дверях.

— Зеленка, — неожиданно проговорил Геленчер, — а что, Янош Колечанский отказался официально от наследства?

— Нет. Еще не успел. Ему поручили поприсутствовать от парткома на партийных собраниях в двух цеховых организациях. Но на будущей неделе он это собирается сделать первым делом.

— Я бы спал спокойно, если бы он как можно скорее покончил с этим.

— Я тоже.

Наконец Зеленке удалось застать Балинта Радачи дома. Следователь представился, протянул ему свое служебное удостоверение. Радачи долго и внимательно рассматривал его — не просрочено ли. Потом предложил:

— Садитесь, пожалуйста. А я только вернулся из Польши. Так что у меня отгул. На минутку утром заглянул на завод — и домой.

— Как мы и подозревали, — сказал Зеленка, — вашего дядю, Леринца Колечанского, убили. Мы уже допросили членов семьи Колечанских и всех, кто мог дать какую-нибудь информацию относительно образа жизни вашего дяди… Вас и вашу супругу до сих пор мы не беспокоили. Не хотели мешать вашему отдыху.

— Спасибо.

— Потом вы находились в Будапеште, потом уехали в Польшу… Словом, мы хотели просить вас, чтобы вы помогли нам прояснить несколько туманных аспектов.

— Пожалуйста.

— Когда вы узнали о смерти вашего дяди?

— Когда мы возвратились из Балатонугроца. Я пришел навестить его. А Кечкешне говорит, что его уже похоронили. Они-то мне и рассказали о подробностях этой трагической смерти.

— Вы никого не подозреваете, кто мог его убить?

— Какой-нибудь мошенник, из тех, что были злы на него. От них все можно ожидать. А может быть, Мартон Силади. Или другой мой дядя — Янош Колечанский.

— Вы могли бы чем-то обосновать свои предположения?

— Нет, — осторожно отвечал Радачи. — Я только перечислил, когда вы спросили: кто мог бы?

— Вот говорят, что к дяде ходило много женщин.

— Это верно. Женщин он любил, что правда, то правда. Да больше ему и нечем было заниматься. Денег много, трать — не хочу. Так что старик был великим знатоком в этом вопросе. Глаз имел меткий.

— Ага! — сказал Зеленка понимающе. — Помните кого-нибудь из его поклонниц?

— Нет.

— А почему вы вдруг переселились из его дома?

Радачи ответил не сразу. Подумал.

— Мы с женой хотели пожить самостоятельной жизнью. А у дяди мы всегда были под его постоянной опекой.

— Только поэтому?

— Да.

— Неужели вам казалось лучше снимать где-то комнату у чужих, чем, как вы говорите, «жить под опекой дяди»? — удивился Зеленка и обвел рукой комнату, которую трудно было назвать уютной.

— Ну тогда мы этого еще не знали.

«Отлично вывернулся!» — подумал Зеленка.

— А после того, как вы уехали от дяди, вы с ним продолжали общаться?

— Конечно.

— И, отправляясь на отдых, вы простились с ним?

— Да. Я думал, что ему это будет приятно.

— А к матери своей вы заходили проститься?

— Мы с ней не очень ладим. Редко встречаемся. Она постоянно занята своими собственными делами.

— Зато тетушку Паланкаине вы часто навещаете?

— Часто? Ну, это преувеличение. Скажем так: время от времени. Но она меня, правда, более приветливо принимает, чем моя родная мать. Иногда и я оказывал ей небольшие знаки внимания.

— Например?

— Ну, букетик цветов.

— А еще что?

— Понимаю. Она любит крепкие напитки. Так что иногда приносил в подарок одну-две бутылочки…

— И по почте посылали?

— Зачем же мне по почте посылать? В одном городе со мной живет.

— Жила, — поправил Зеленка. — Больше не живет. Умерла.

— Умерла?! — вскричал Радачи.

Зеленка заметил, что в его порывистом движении все же было, пожалуй, больше притворства, чем искреннего изумления.

— И даже уже похоронили ее. Пока вы в Польше были.

— Бедная тетя Эдит! — пробормотал Радачи.

Зеленка вежливо помолчал немного.

— Дядя одобрял вашу женитьбу?

— Принял к сведению. Подарок на свадьбу сделал.

— Не сочтите за назойливость: что именно подарил?

— Акции… Как говорится, пустышку с дыркой. Акции на не существующее уже давно предприятие, — насмешливо проговорил Радачи.

— Когда вам стало известно, что ваш дядя собирается жениться?

— В апреле. А может, в марте.

— От него самого?

— Нет. Если не ошибаюсь, от Кечкешей…

— А когда вы в последний раз виделись с Лерипцем Фодором?