Зарубежный детектив - 88

Свидетельница, пожилая женщина с пожелтевшим лицом и дряблой кожей, видела, как бандиты ограбили ювелирный магазин. Но она не решилась описать их, боясь мести этих подонков. С редким терпением Салуццо уговаривал свидетельницу только взглянуть на фотографии джентльменов удачи, уже хорошо известных полиции, клятвенно обещая сохранить все в тайне. Так как Пьерантони торопился, Салуццо передал дрожавшую от страха женщину своему заместителю и выслушивал последние новости.

— Я тоже думаю, что тут столкнулись две группировки экстремистов, — сказал Пьерантони. — Но откуда Пиццу знал этого Лучано Верде? А если знал, то почему согласился встретиться с ним на его территории?

— «В комнате Пиццу на вилле Шпаги мы нашли немало фашистских реликвий и старую фотографию мужчины в мундире главаря, — продолжал он. — Наверно, это был отец Пиццу, которого, по сообщениям полиции Нуоро, неизвестные убили в 1955 году. Обычное сведение счетов между экстремистами.

— Но здесь, в Милане, нет никаких сведений о связях Пиццу с местными фашистами, — возразил Салуццо. — Что же до Верде…

— Сегодня утром, — перебил его Пьерантони, — должны явиться в полицию два его приятеля. А что дало наблюдение?

— Все в порядке и без перемен. Мать сходила в ближайший магазин и быстро вернулась. Двое дружков просидели в баре до самого его закрытия — о чем-то совещались. Потом отправились домой и больше не выходили.

— Во всяком случае не упускайте обоих из виду, пока на них не посмотрит Валенцано. Если он их узнает, мы на верном пути.

Салуццо смешался. Обычно когда он испытывал смущение. то начинал перекладывать карты. Так он поступил и сейчас.

— Послушайте, Пьерантони. Я… я не думаю, что эти типы связаны как-то с похищением малыша. Не станете же вы утверждать, будто они отомстили Шпаге за то, что у него шофер фашист? Если только сам Шпага…

— Он политикой не интересуется. Возможно, у него и есть политические симпатии, но он их не высказывает, — мрачно ответил Пьерантони. — А если Верде и его приятели тут не замешаны, то, значит, за эту неделю на Шпагу обрушились все мыслимые и немыслимые беды! Ведь не исключено, что банда, убив шофера из-за его фашистских взглядов, задумала потом, раз уж момент благоприятный, напугать Шпагу и заработать по полсотни миллионов каждый?

Он посмотрел на часы и встал.

— Половина десятого, я ухожу, сержант. Перезвонимся еще до полудня, но, ручаюсь, эти мальчики в полицию явятся. Постараются убедить нас, будто поражены убийством шофера не меньше нас. И вообще, мол, зачем, собственно, их вызвали в полицию?!

Он зашел в свой кабинет и с огорчением убедился, что из целой пачки «Пэлмела» Сарачено оставил ему одну-единственную сигарету.

Уцелевшую сигарету он сунул в мундштук, закурил и выглянул в окно. Солнце потонуло в облаке смога.

— Какой прекрасный денек! — воскликнул он и сплюнул. Он отворил дверь, с остервенением ее захлопнул и сбежал вниз по лестнице, хотя больную ногу при каждом шаге словно пронзало током.

18

О докторе Скьявони он больше слышал, чем знал точно. Видел он ее всего дважды, да и то мельком. Внешне это миниатюрная женщина со светло-каштановыми волосами, довольно симпатичная, да и ноги у нее, кажется, вполне на уровне.

Сейчас она полулежала в гостиной на ковре между Тео и Балайкой. Пьерантони не преминул уточнить и пополнить свои данные — на редкость красивые, блестящие глаза, неплохая талия, а ноги просто стройные.

Очень приятный голос.

Она весело играла с Тео. Увидев коллегу, она игру не прервала, а лишь дружески подмигнула ему.

Паола Шпага, сидя на диване, только следила за игрой, строго следуя указаниям доктора Скьявони.

Из кабинета доносились голоса Руссо и Шпаги.

— Я заглянул к Салуццо, — объяснил свое опоздание Пьерантони.

У всех был куда более спокойный вид, чем прежде. Шпага обрел прежнюю самоуверенность, блондинистый чубчик торчал задорно. Он вновь стал тем же вечно торопящимся куда-то телегероем. Сказал, что его ждут в студии.

— Одно только уточнение, — задержал его Пьерантони. — Мы никак не возьмем в толк, синьор Шпага, почему вы раздали пригласительные билеты этим хулиганам, да вдобавок на прямую передачу, что требует определенного отбора зрителей.

— Но я же вам говорил! Эти фанатики окружили меня, и я не знал, как от них отделаться.

— Это произошло десять дней назад, не так ли?

— Да, за несколько часов до передачи. Часов в пять, я возвращался домой с Эфизио.

Руссо и Пьерантони переглянулись.

— Так, значит, вы были в машине! — воскликнул Пьерантони.

— Конечно, в машине! — огрызнулся Шпага.

— Тогда вы могли легко избежать восторгов этой… швали!

«О господи, придется все им сказать, ни одного неприятного эпизода от них не скроешь!» Приняв такое решение, Шпага проронил со скучающим видом человека, которому приходится отвечать на нелепые вопросы.

— Машина остановилась, ее окружили эти «бунтари». Один из них древком знамени исцарапал все хромированное покрытие радиатора.

Пьерантони хотел что-то сказать, но Шпага его опередил.