Зарубежный экран. Интервью

— Первая художественная картина, за которую я хотел взяться, была «Семейная хроника». Васко Пратолини разрешил мне экранизировать его книгу, но осуществить этот проект не удалось — не нашел продюсера. В том же 1955 году мне удалось экранизировать другой роман Пратолини — «Девушки из Сан-Франциско». Картина получилась, скорее, развлекательной. В 1959 году я поставил по своему сценарию картину «Бурное лето». Два года спустя была поставлена «Девушка с чемоданом», очень хорошо принятая публикой и прессой. И тогда я смог приступить к экранизации своей «первой любви» — «Семейной хроники». Потом были «Они шли за солдатами». (В Италии картина называется «Солдатессы») — экранизация очень популярного у нас романа Уго Пирро. Это антивоенная и антифашистская книга. Ее действие происходит в 1942 году в оккупированной итальянской армией Греции, в эпоху, когда особенно легко было творить зло, когда насилие возводилось чуть ли не в ранг доблести. В романе не только ненависть и презрение к войне. Главное в том, что симпатии автора и читателей, конечно же, на стороне итальянцев, волею обстоятельств пришедших в Грецию как оккупанты.

...Эта картина с успехом прошла на наших экранах. Неторопливый, почти добродушный рассказ о греческих девушках, «реквизированных» оккупантами для солдатского публичного дома, неожиданно завершающийся трагедией.

— Идея экранизации, — рассказывает Дзурлини, — родилась за десять лет до ее осуществления. Кинодраматурги охотно брались за создание сценария по произведению, имевшему столь большой успех. Но, с одной стороны, им мешали трудности политического порядка: идея книги, воплощенная на экране, получила бы еще большую силу обобщения. Да и трудности творческого характера были немалые. Шесть вариантов сценария оказались отвергнутыми. Но все они помогли Леонардо Бенвенути и Пьеро Ди Бернарди создать окончательный вариант, который я отредактировал и обработал в соответствии со своими требованиями. Очень трудно было найти исполнительниц на женские роли. Кажется, выбор был сделан правильно: Анна Карина, Мари Лафоре, Леа Массари, Валерия Морикони хорошо справились со своими непростыми ролями.

— Чем же вас привлекла история двадцатитрехлетней давности? Почему вы сочли ее актуальной в наши дни?

— Но ведь это история об унижении человека и его достоинства, о столкновении человека с бесчеловечностью и жестокостью войны. Мне хотелось показать в фильме картину насилия над личностью, чтобы призвать людей к благородным чувствам. Это самая важная задача, стоящая сегодня перед искусством.

Я обращаюсь в фильме ко всем людям — без различия национальностей. Но поскольку речь идет об итальянцах, в первую очередь обращаюсь к своим соотечественникам, напоминаю им страницы недавней истории.

— Что вас, постановщика картины, удовлетворило в ней больше всего?

— Дух самокритики, правдивый показ того, что творила итальянская армия во время позорной кампании в Греции. Кажется, мне удалось показать итальянскую агрессию в Греции глазами греков так, как будто фильм ставил греческий режиссер. Я думаю, что этот элемент саморазоблачения в моей картине еще более силен, чем в фильме Де Сантиса «Они шли на Восток».

В итальянской литературе не было еще произведения такой беспощадной самокритики, как роман Уго Пирро, а в кино — как фильм по этому роману. В этом я вижу новизну своего произведения, и это удовлетворяет меня больше всего. Я не ставил перед собой задачу непременно произнести новое слово. Для меня важнее было сказать правдивое слово. Когда кто-то из советских кинематографистов говорил, что «Они шли за солдатами» — обвинительный акт фашизму и войне, это звучало для меня высшей похвалой.

Вообще проблема формальной и технической новизны в искусстве второстепенна. Киношедевр может быть снят на узкой пленке, а циркорамы и широкоформатные фильмы могут оказаться всего-навсего развлекательными безделушками. Пример тому —гигантские супербоевики. Единственное исключение я делаю для цвета в кино, ибо считаю кинематограф близким родственником живописи.

Одна из лучших традиций итальянского неореализма — стремление к правдивому показу жизни, к документальности киноязыка. Возможность правдиво воспроизводить жизнь, которая раньше была только у литературы, появилась теперь у кино. Этой Традиции я пытался следовать в своей работе.

— Как (вы относитесь к голосам критиков, обвиняющих вас в том, что вы пытаетесь в фильме переложить ответственность со всей итальянской армии только на фашистов-чернорубашечников, а также в том, что фильм негуманен, ибо действия греческих партизан напоминают действия бандитов.