Засада

Я натянул штаны и, подойдя к зеркалу, взглянул на себя. Единственное, что в моем отражении мне понравилось, так это орнамент из ожогов и волдырей на груди — они были очень привлекательными, взять за руки, за ноги и медленно поворачивать над раскаленными углями, как поросенка на вертеле. Подонок, который воспользовался иррациональным комплексом обожествления героя и благодарности, развившимся у больной и запуганной девушки, за которую ты несешь ответственность.

— Мистер Эванс? — раздался внезапный стук в дверь, от которого я чуть вздрогнул.

Шейла! Я подбежал к двери и распахнул ее. Она стояла, держа в обеих руках по картонному стаканчику с кофе: вполне здоровая и совсем не запуганная, в белой рубашке с коротким рукавом и светло-коричневых полотняных брючках, в которых она путешествовала со мной несколько недель назад в “универсале”. Только теперь они были чистенькие и отглаженные. Если не считать этих брючек, которые, надо сказать, являются наименее вожделенной мною частью женского туалета, она выглядела уже совсем как женщина, а вовсе не как нервный ребенок — впервые за все время, что мы были знакомы.

Она прошла мимо меня. Я закрыл за ней дверь. Когда я обернулся, она внимательно стала рассматривать меня.

— В чем дело, милый? — спросила она. — У тебя ужасный вид. Ты переживаешь запоздалый шок от случившегося вчера? Дай-ка я посмотрю твое плечо.

— К черту плечо! — отрезал я. — Ты в порядке?

— Я, почему это со мной... — она нахмурилась. — А! — и расхохоталась. — Господи, у тебя что — приступ угрызений совести или что-то в этом роде?

— Что-то в этом роде, — мрачно заметил я.

— Вот. Пей кофе и постарайся вести себя благоразумно.

— Я чертовски благоразумен, но вот доктор Томми пристрелил бы меня — и поступил бы по справедливости, — узнай он о случившемся сегодня ночью.

— Не глупи! Это же смешно. Доктор Стерн просто идиот, если он думает... А что он, собственно, думает?

— Ну, я бы сказал, что соблазнение пациентки — слишком сильное лекарство из всех, которые он согласился бы прописать в данном конкретном случае...

— Ну я же говорю: он идиот. Я ведь была замужем, милый. Я была... Ну, я же не девственница, понимаешь? нет, правда, уж чего нет, того нет. Так чем же мне могло повредить желание лечь в постель с мужчиной, который мне нравится? — Она засмеялась. — Так в итоге кто кого соблазнил?

Я смотрел на нее и размышлял о том, что события и люди всегда опровергают наши ожидания — в особенности люди.

— Ты бесстыжая девочка, Худышка!

— Конечно, — согласилась она. — А за кого ты меня принимал? Тебе-то и надо было только пролистать мое досье, и ты бы понял, что, если бы я не была бесстыжей девчонкой, я бы давно уже отправилась на тот свет. — В ее голосе зазвенели железные нотки. — Не бойся меня обидеть, милый. Мной занимались истинные мастера своего дела — Не только в Коста-Верде. Как-нибудь " я поведаю тебе историю своего брака. Это было то еще испытание! Так что меня не так-то легко сломать. И то, что я — не такая фигуристая, как... как башенный кран, вовсе не означает, что... — Она осеклась.

— Опять за старое, — ухмыльнулся я. Засмеявшись, она сказала:

— Честно: я и думать не думала сейчас о Кэтрин Смит. Ну, а может, и подумала... Эрик?

— Что?

— Вчера... я много глупостей наговорила? не относись к ним слишком серьезно, ладно? Я молча посмотрел ей в глаза.

— Договорились.

— Ну, то есть, давай не будем забивать себе голову глупостями и молоть всякую чепуху про любовь, — затараторила она. — После всех этих месяцев, когда я была точно зверек в клетке, мне хотелось броситься на шею любому, кто будет обращаться со мной по-человечески. Так что ты не бери на себя никаких обязательств. Я переживу. — Она быстро допила кофе и взглянула на часы. — Ну, мне пора.

— Куда?

— Как? — она искренне удивилась. — Один из нас должен ехать на Сагуаро-хайтс и подменять Макса. Ты разве забыл?

— Да, точно. Чуть не забыл. — Я помолчал. — Ладно. Но будь осторожна.

— В каком смысле?

— Возможно, они думают, что мы с тобой два лопуха, с кем можно поиграть в кошки-мышки. Ну и отлично. Это нам как раз и нужно. Во-первых, такой подход аннулирует пакт о взаимопомощи. А мне бы очень хотелось, чтобы наши компаньоны постарались надуть нас первыми. Это дело принципа. Я же чрезвычайно принципиальный человек. Иногда.

Она улыбнулась.

— А ты очень неглуп. Но только ты от меня все скрываешь.

— Надеюсь, что я и в самом деле не дурак. А не рассказываю я тебе всего потому, что когда чего-то не знаешь, действуешь в некоторых ситуациях лучше. К тому же, возможно, я ошибаюсь.

Она задумалась. Потом сказала:

— Спору нет: у них есть все законные основания претендовать на фон Закса — если позволишь так это сформулировать.