Защита

– Солнышко, все хорошо. Не плачь. Я тоже тебя люблю, – проговорил я, возвысив голос, который вдруг стал вязким от страха и злости.

Артурас нажал на отбой.

Мне хотелось их всех убить. Прямо сейчас, прямо здесь. Остановил себя только каким-то невероятным усилием воли. Нельзя допустить, чтобы такое произошло. Только не сейчас. Их трое. Да, я быстр, но даже при всей моей скорости хоть кто-то из них да успеет сделать телефонный звонок. Звонок, который оборвет жизнь моей Эми. Я постарался думать о чем-нибудь другом.

– Где моя жена?

– Она не знает, что Эми пропала, насколько нам известно, – ответил Волчек. – В школе считают, что мы забрали ее в безопасное убежище. Поддельная ксива охранника вопросов у них не вызвала. Ваша супруга не ждет Эми домой до завтрашнего вечера. Жена вас не побеспокоит. Нас тоже. А если поднимет шум – отправится к своей дочке.

Я осторожно покачал головой с боку на бок, чтобы размять шею и утихомирить боль, которая расползалась по плечам и, казалось, проникала прямо в мозг. Эми знала, что происходит нечто плохое. Своим «защитникам» не доверяла. Не купилась на их объяснения. Не помню, чтоб она когда-нибудь была так испугана. Последний раз действительно сильный страх ей довелось испытать полтора года назад, когда на уроке английского в школе им дали задание подготовить речь и произнести ее на общем собрании учеников. Весь день тогда Эми просидела в столовой у нас дома, тихонечко всхлипывая над листочком. Я прочитал – речь вышла хоть куда. Проблема была в том, чтобы произнести ее, стоя перед сотней других детишек. После множества ободряющих слов она решилась выступить со своей речью передо мной, но так и не закончила ее – застыла, подавившись словами, потом расплакалась.

«Я никогда не смогу! Убегу из школы! Типа, мне никак!»

Ну, в общем, я и говорю ей, что сейчас раскрою секрет, как стать великим оратором – адвокат я, в конце концов, или кто?

«Поджимай пальцы на ногах».

«Как это?» – удивляется она сквозь слезы.

«А вот так. Наши мозги почему-то лучше работают, когда тело еще чем-нибудь занято. Вот потому-то многие находят решение какой-то проблемы или делают великое изобретение в тот момент, когда ведут машину, варят обед или просто сидят на толчке. Никто твоих ног не увидит, а на то, чтобы нервничать, тебя уже не останется – надо будет все время помнить про пальцы».

Она пробует поджимать пальцы на ногах и опять произносит свой спич – на сей раз безупречно.

И еще одна забавная вещь насчет того вечера в столовой – не могу припомнить, когда Эми меня в последний раз обнимала, но те объятия помню крепко. Речь в школе я в тот раз пропустил. Элементарно вылетело из головы – мы с Джеком как раз взяли дело о вооруженном ограблении. Когда вечером я явился домой, Кристина рассказала, что выступление Эми было одним из лучших, но всю дорогу назад из школы она проплакала, потому что сам я ее триумфа не видел.

Ну уж нет, больше я ожиданий своей малышки не обману.

«1–646–695–8875», – повторял в уме снова и снова. До тех пор, пока эти цифры сами собой не зазвучали у меня в голове.

Никогда не забуду этот номер. Яркие белые цифры на экране мобильника стояли перед глазами, будто наяву. Что мне с ними делать? Этого я на тот момент еще не придумал.

Но обязательно придумаю.

Ведь там была Эми – в квартире, или в доме, или в офисе на другом конце линии мобильной телефонной связи. У меня самого мобильника никогда не было – терпеть их не могу, так что все нужные телефонные номера попросту держу в голове. Я знал, что «646» – это код зоны. А именно той зоны, что охватывает Манхэттен. Это несколько сужало поиски Эми. Остров Манхэттен – больше тринадцати миль в длину и чуть меньше двух с половиной миль в ширину. Живет на этом замечательном острове порядка двух миллионов народу, и еще миллиона два-три наезжает сюда каждый день по делам и на работу. Угу, сузил поиск, ничего не скажешь…

Чтобы отыскать Эми, забрать ее из плена, нужно было проследить этот мобильный номер до конкретного места, привязать его к реальному человеку и адресу. У меня в жизни были только два человека, которым я мог безоговорочно доверять: первый – мой лучший дружок детства, Джимми Феллини, которого теперь все остальные небезосновательно опасались; второй, как ни странно, судья, Гарри Форд – человек, которому уже дважды доводилось держать мою судьбу в собственных руках, причем оба случая буквально перевернули всю мою предыдущую жизнь. К своему тридцать шестому году существования на этой планете я жил как бы в двух совершенно отдельных мирах одновременно – в мире жуликов и в мире юристов, и те навыки, которые преподал мне в свое время отец, позволяли безбедно процветать сразу в обоих – поскольку, если как следует разобраться, на самом деле не особо-то эти миры и разные.

Помощь мне была нужна сразу от обоих, хотя пока я еще не понимал до конца, как с ними связаться и сколько им можно рассказать.