Защита Ковача

Свист Лиза уловила издалека, даже не напрягая слух. Свистело тоненько, но ощутимо. Почти тут же она еще и увидела… Нет, не свист, как его можно увидеть? Из-за поворота, густой, как болотный туман, тек не то пар, не то дым, но странный, необычный, стелющийся по полу. Ощутимо потянуло прохладой.

…Здесь стояли три здоровые хреновины, от пола до потолка… даже, кажется, и дальше тянулись, за потолок, в специально прорезанные для них отверстия, но толком не разглядеть, что сверху, – лампочка осталась за поворотом, сюда долетали лишь отблески.

Что это за хрени, она не знала и гадать не хотела. Какие-то емкости круглятся, едва видимые за скоплением трубок разной толщины… В голове вертелась мысль об аппаратах для перегонки сивухи – оттого, наверное, что иные трубки были свернуты в спирали, – но зачем кровососам сивуха, если у них и водки, и спирта хоть залейся?

С одним из аппаратов случилось неладное, он-то и издавал свист, привлекший сюда. Из прохудившейся трубы била узкая тугая струя дыма-пара, становилась шире, в отдалении расползалась клубами, те жались к полу… Холодом тоже тянуло именно отсюда.

Возможно, труба лопнула, когда Базу недавно тряхануло. Или просто срок ей подошел. Небось, новых труб у кровососов нет, да и откуда им взяться, вот и латают год за годом старье.

Лиза приблизила ладонь к струе – ух, холодная! – и сообразила, как ей повезло. Она мечтала о холодном компрессе на пострадавшую руку, как в огне горящую? Хотя бы из мокрой тряпки, потому что мечтать про лед глупо? Так этот дым или пар не хуже льда сработает…

Чтобы приступить к процедуре, ей пришлось поднять руку-полено другой, вот до чего дошло… Струя холодного пара-дыма оказала прямо-таки чудесное действие на распухшую конечность. Боль исчезла, как и не было. Опухоль совсем не спала, но значительно уменьшилась. Локтевой сустав начал гнуться всего лишь с легкими неприятными ощущениями, а только что любое его движение сопровождалось тягучей болью.

В общем, это была еще не та рука, с какой Лиза сдуру сунулась утром в драку с молодым кровососом. Но и никакого сравнения с той грабкой, что организовал ей Леха-между-ног-стручок-гороха. Повезло бы еще так же с хавчиком… Однако хавчик в этих секторах явно не хранят, они для другого предназначены, разве что случайно повезет отыскать нычку мобилей… Но два таких фарта подряд – перебор, не бывает.

(Буквально в двух-трех метрах от нее хранилось еды столько, что Лизе и за год не съесть, – прямо над головой, на минус третьем уровне, в громадной рефрижераторной камере. Лиза о том не догадывалась, и не расстроилась, и не стала измышлять способы проникнуть наверх именно здесь.)

…Закруглилась с лечением она, когда сообразила: затянуть его еще, и дело закончится жестокой простудой, и без того замерзла тут как цуцик.

Пошагала дальше, стараясь согреться быстрой ходьбой и не обращая внимания на голодные рези в желудке.

* * *

Ирка тащилась по главной улице Затопья, и каждый шаг давался ей все с большим трудом.

Ей было плохо, очень плохо. Ей нужен был мужик. Любой, пусть самый страшный или самый лядащий. Ей казалось, что до утра она без мужика не дотянет, что дьявол ее прикончит… Или не казалось.

Она сама дала маху, сама загнала себя в ловушку. Не подсуетилась, не приискала себе на ночь мужика, а лучше – двух. Не прошлась загодя по дворам, разведывая, где квасят без женского общества… Или с женским, но чтоб не всем хватило. Или…

Короче, она не сделала ничего. Она понадеялась на Пахома. Избаловалась в последнее время с ним. Расслабилась. А этот урод после того, как они днем перепихнулись и дьявол притих, вылакал канистру сивухи. Реально ничего не осталось, даже на донышке. А ведь еще днем там плескались литра два или три, Ирка сама видела. Может, не в одно рыло выжрал, может, помог кто осилить по-соседски, но Пахому в любом разе хватило: лежал теперь бревном, мычал, не вставал ни в какую… Ладно бы она сразу поняла, что ничего не перепадет, и ушла бы. Нет, она битых два часа промучилась с Пахомом, на что-то надеясь… Дождалась того, что найти другого мужика стало поздно, а дьявол разбушевался.

Пережила бы, может, если бы Пахом сивухи ей оставил… На крайняк выпила бы ее побыстрее и отрубилась, спрятавшись от дьявола в беспамятство, – дьявол такое не прощает, и утром было бы плохо, куда хуже, чем с обычной похмелюги, но будет день, будет и пища: или Пахом проспится, или кто еще подвернется… Однако сивухи нет, и ничего в доме нет, даже искать не стоит, у Пахома пойло не хранится в ожидании подходящего повода – для него появление в доме бухла уже повод кирнуть.

Дьявол поселился в ней семь лет назад. Тогда еще никто не называл Ирку ни трехглазой, ни давалкой: странный нарост на ее лбу начал расти – потихоньку, исподволь – года через два после появления дьявола и окончательно сформировался спустя несколько месяцев. А давать она давала… но так, как все дают, без фанатизма.