Защита Тараскона

Декретъ временнаго правительства въ Бордо объ организаціи національной гвардіи прекратилъ, наконецъ, это невыносимое положеніе. Отъ могучаго дуновенія тріумвировъ фю-фюить! улетли птушиныя перья, и вс тарасконскіе вольные стрлки, — шакалы, мушкетеры и прочіе, — исчезли въ рядахъ батальона самыхъ обыкновенныхъ милиціонеровъ, подъ командой храбраго генерала Бравиды, бывшаго начальника гарнизонной швальни. Бордосскій декретъ, какъ извстно, устанавливалъ два разряда для національной гвардіи: подвижной и мстной гвардіи, — "кроликовъ полевыхъ и кроликовъ-капустниковъ", какъ съострилъ сборщикъ податей Пегулядъ. Вначал на долю полевыхъ національныхъ гвардейцевъ выпала лучшая роль, конечно. Каждое утро храбрый генералъ Бравида выводилъ ихъ на ученье со стрльбой на Эспланад и проходилъ съ ними стрлковую школу: "ложись! вставай!"… и такъ дале, все какъ быть должно по форм. Эти маленькія войны привлекали всегда множество зрителей. Тарасконскія дамы не пропускали ни одного ученья, и даже обитательницы Бокера переходили иногда черезъ мостъ полюбоваться на нашихъ кроликовъ. Тмъ временемъ національные гвардейцы-капустники скромно несли гарнизонную службу въ город и стояли на караул у музея, въ которомъ и караулить-то было нечего, кром большой ящерицы, набитой мохомъ, и двухъ фальконетовъ временъ добраго короля Рене. Само собою разумется, что изъ-за такой малости бокерскія дамы не стали бы переходить моста… Прошло, однако, три мсяца въ военныхъ экзерциціяхъ со стрльбой, и публика замтила, что полевые національные гвардейцы все еще топчутся на мст, не длаютъ ни шагу съ Эспланады, и общій энтузіазмъ началъ ослабвать.

Сколько ни кричалъ своимъ кроликамъ храбрый генералъ Бравида: "Ложись! вставай!" — на нихъ уже никто не приходилъ смотрть. Скоро въ город начали даже подсмиваться надъ этими военными упражненіями. А чмъ же виноваты были несчастные кролики, если ихъ не отправляли въ походъ?… Разъ они даже отказались совсмъ отъ ученій.

— Конецъ этимъ парадамъ! — кричали они съ патріотическимъ рвеніемъ. — Мы полевые, такъ и ведите же насъ въ поле!

— И поведутъ… или я не я буду! — отвтилъ имъ храбрый генералъ Бравида и, весь пылая негодованіемъ. отправился въ мерію требовать объясненій.

Въ меріи сказали, что на этотъ счетъ не получалось никакихъ распоряженій и обратиться слдуетъ въ префектуру.

— Въ префектуру, такъ въ префектуру, — ршилъ Бравида и съ первымъ курьерскимъ поздомъ ухалъ въ Марсель на поиски префекта.

А такіе поиски представлялись дломъ совсмъ не легкимъ, такъ какъ въ Марсели были въ постоянномъ засданіи пять или шесть префектовъ и не было ни одного человка, могущаго указать, къ которому слдуетъ обращаться. По необыкновенно счастливой случайности, Бравида сразу изловилъ кого ему было нужно и въ полномъ засданіи совта префектуры заговорилъ отъ имени своихъ подчиненныхъ съ достоинствомъ, приличествующимъ бывшему начальнику гарнизонной швальни. Съ первыхъ же словъ префектъ перебилъ его:

— Извините, генералъ. Но я бы попросилъ васъ объяснить, какъ это случилось, что ваши солдаты требуютъ отъ васъ вести ихъ въ походъ, а меня просятъ не трогать ихъ съ мста?… Вотъ читайте сами!

И префектъ, улыбаясь, подалъ ему слезное прошеніе двухъ полевыхъ кроликовъ, двухъ, наиболе азартно требовавшихъ отправленія въ походъ. Прошеніе только что было получено въ префектур съ приложеніемъ свидтельствъ врача, приходскаго священника и нотаріуса, и въ этомъ прошеніи кролики умоляли перевести ихъ въ разрядъ капустниковъ по ихъ полной немощности и неспособности къ полевой служб.

— У меня больше трехсотъ такихъ прошеній, — говорилъ префектъ, продолжая улыбаться. — Теперь вы понимаете, генералъ, почему мы не торопимся отправлять въ походъ вашу команду. Къ несчастью, и безъ того уже слишкомъ много было отправлено такихъ, которымъ всего желательне было оставаться дома. Довольно съ насъ, больше не требуется… А за симъ, спаси Господь Францію, и — мое почтенье вашимъ кроликамъ!

Прощальный пуншъ