Защита жертв преступлений

В сентябре 1998 года 22-летний житель Нижнего Новгорода Алексей Михеев, являвшийся сотрудником ГАИ, по подозрению в изнасиловании и убийстве Савельевой Марии был доставлен в Ленинское районное управление внутренних дел (РУВД) г. Нижнего Новгорода. Формальным основанием для задержания и ареста было возбуждение уголовного дела по признакам преступления, предусмотренного ст. 222 Уголовного Кодекса Российской Федерации (УК РФ) – хранение боеприпасов в виде трёх патронов к пистолету, обнаруженных в автомашине Михеева. С целью получения признания в предполагаемом изнасиловании и убийстве девушки Алексей Михеев был подвергнут интенсивным допросам и пыткам. В одном из кабинетов ГУВД Михеева посадили на стул, завели руки за спину, зафиксировали их в таком положении наручниками, а затем подсоединили к ушам Михеева клеммы, провода от которых шли к электросети. Включение тока повторялось несколько раз, в результате чего Михеев сознался в изнасиловании и убийстве Савельевой. Потом Михееву предложили сознаться еще в нескольких нераскрытых убийствах. Алексей согласился и на это. Более того, его заставили указать место, где он спрятал труп, которого, разумеется, там не оказалось. Не выдержав издевательств, Михеев 19 сентября 1998 года в ходе очередного допроса с применением пыток в наручниках выбросился из окна третьего этажа, разбив стекло головой. В результате падения он получил тяжелый компрессионный перелом позвоночника с размозжением спинного мозга и оказался парализованным ниже пояса.

В тот же день мнимая потерпевшая явилась домой без каких-либо повреждений, сообщив, что Михеев действительно подвозил её на своей машине до Нижнего Новгорода, где она с ним рассталась, отправилась к своим друзьям, у которых провела несколько дней, не сообщив об этом матери.

Дело об ответственности работников милиции за применение к Алексею Михееву пыток длилось 7 лет. За это время различные органы прокуратуры выносили постановления об отказе в возбуждении уголовного дела – три раза, о приостановлении уголовного дела – еще три раза, о прекращении уголовного дела – 20 раз. И только когда стало известно об обращении Михеева в Страсбургский суд, дело в отношении работников милиции было наконец расследовано и передано в суд. Судом Ленинского района Нижнего Новгорода работники милиции, виновные в фальсификации обвинения и применении пыток при допросах, были приговорены к лишению свободы.

26 января 2006 года Европейский суд по правам человека признал тот факт, что в отношении подследственного Алексея Михеева сотрудниками милиции были нарушены требования статьи 3 Европейской Конвенции прав человека и основных свобод (запрет пыток), что расследование по «делу Михеева» не было эффективным и не соответствовало требованиям статьи 3 Европейской Конвенции. Европейский Суд признал также факт отсутствия эффективных средств правовой защиты «по жалобам на плохое обращение» (нарушение статьи 13 Европейской Конвенции). Государство-ответчик – Российская Федерация – было обязано в течение трёх месяцев со дня вступления Постановления ЕСПЧ в законную силу выплатить заявителю (Михееву Алексею) в возмещение материального ущерба 130 000 евро и в возмещение морального вреда 120 000, а всего – 250 тыс. евро[233].

Приведём более свежий пример, подтверждающий стабильность отмеченного стиля работы правоохранительных органов. В станице Кущевской на Кубани утром 5 ноября 2010 г. в доме местного фермера были обнаружены обгоревшие тела 12 человек, включая четверых детей. Практически все жертвы были зарезаны. Расследование, проводимое специалистами из центра, показало, что в Краснодарском крае на протяжении многих лет орудует некая преступная группировка, в активе которой убийства, изнасилования, грабежи, рэкет. Обращения жертв преступлений в местные органы милиции, прокуратуры, в суд оставались без реагирования. Более того, такие обращения оказывались опасными для жалобщиков. Налицо – сращивание криминала с органами правоохраны.

Последующие события показали, что подобная атмосфера господства криминальных группировок характерна и для других регионов страны. Надежда на предупреждение преступлений и защиту их жертв оказывается всё более иллюзорной. «Диктатура закона», приверженцами которой не раз объявляли себя наши высокие руководители, пока не вытеснила диктатуру беззакония.