Защита жертв преступлений

В отечественной практике вопрос о «стоимости жизни» пока является одним из спорных. Он, так или иначе, затрагивается в научных публикациях, в которых обсуждаются способы определения экономического эквивалента стоимости жизни, но единого решения нет. И это естественно: слишком много факторов пришлось бы учитывать, причем факторов, не имеющих однозначной оценки. Существуют и нравственные ограничения творческой фантазии, подобные тем, которые стоят на пути научных экспериментов по клонированию человека. И всё же, табуирование проблемы моральными максимами о том, что жизнь человеческая бесценна, постепенно уступает прагматическим взглядам: всему есть цена, только иногда её трудно скалькулировать. С трудом, но всё же мы приходим к пониманию, что с развитием цивилизации риски, угрожающие человеческой жизни, не снижаются, что нарастает опасность не только природных катаклизмов, но и техногенных катастроф, что преступность в её самых страшных проявлениях не оставляет надежд на радужные перспективы. От государства и общества требуется создание материальных ресурсов для предупреждения и смягчения последствий всех этих неблагоприятных явлений, для оказания поддержки и реальной помощи их жертвам. А ресурсы эти небезграничны, они требуют рачительного отношения и скрупулезного учёта.

С вопросом денежной оценки человеческой жизни столкнулись прежде всего страховые компании и предприниматели, вынужденные оплачивать гибель и увечье работника вследствие производственных рисков и нарушения правил техники безопасности. Российское государство вынуждено было вводить обязательное страхование для представителей профессий, подверженных повышенным рискам: судей, работников правоохранительных органов, аварийно-спасательных служб, пожарных, военнослужащих, лётного состава аэрофлота и др. Страховые суммы, выплачиваемые семьям погибших, колебались от 120 до 180-кратного размер среднемесячной заработной платы. Это усредненные суммы, чаще всего, не имеющие сколько-нибудь убедительного обоснования, взятые, как принято говорить, с потолка. Кроме того, здесь очевиден уравнительный подход, не отражающий индивидуальных особенностей конкретных жертв, не учитывающий морального вреда и вреда, причиненного их имуществу.

Все эти вопросы обостряются с нарастанием тяжести последствий террористических актов. В США после взрыва башен-близнецов был издан Закон о компенсации вреда жертвам террористического акта 11 сентября 2001 г. и Инструкция-формуляр федерального фонда помощи жертвам 11 сентября 2001 г. Это весьма обширные документы, отразившие серьёзную работу по поиску справедливых решений для определения индивидуальных компенсаций жертвам и членам их семей. При определении размера денежных компенсаций учитывались такие характеристики личности пострадавшего, как его социальный статус, размер доходов и налоговых платежей и их отсутствие, наличие иждивенцев, возраст жертвы, согласие не обращаться за судебной защитой и пр. Были выработаны калькуляции расчетного экономического убытка и пояснения к ним[142]. Рекомендации этих актов не могут иметь универсального международного значения уже потому, что они отражают конкретную ситуацию в конкретной стране с особенностями её экономических возможностей и национального менталитета. Вместе с тем это достаточно поучительный пример поиска социально справедливого решения органами государственной власти.

Обобщенное представление о методических подходах к оценке жизни человека в трудах отечественных и зарубежных авторов дают публикации И.Л. Трунова, Л.К Айвар и Г.Х. Харисова. Ими приводятся сложные формулы математических расчетов и делается ряд общих выводов: проблема определения стоимости человеческой жизни реально существует; она носит междисциплинарный и законодательный характер. В качестве её базовой оценки с учётом отечественного и международного опыта стоимость жизни может быть определена в 300 тыс. долларов (что составляет в рублях около 9 млн.)[143]. Соответственно социологическим опросам различных слоев населения РФ сумма выглядит скромнее – от 4,1 млн. до 7,6 млн. рублей[144]. Разумеется, речь идет о сугубо ориентировочном значении этих оценок, которые едва ли могут стать эталонными, как по причине меняющейся экономической ситуации в стране, так и в силу отсутствия дифференцированного подхода к определению размера индивидуальных убытков. И названными нами, и другими авторами констатируется, что официальные ставки правительственных компенсаций являются заниженными и дискриминационными[145].