Защитник

Во все времена особый отдел считал себя «особее» других, поэтому  иногда было достаточно сложно наладить обоюдоравное взаимодействие с этими подразделениями. Поэтому понимание Янова нужности и секретности этих задач, подкрепленное соответствующим указанием, помогало нам общаться с особистами в армейских частях фронта. Но в основном, мои бойцы взаимодействовали с нашим куратором от особого отдела - начальником оперативной группы отдела старшим лейтенантом госбезопасности  Еленой Бояровой, решающей многие организационные вопросы нашей  деятельности. Вместе с тем, реальный график проведения мероприятий был секретом и для особого отдела фронта, его знали лишь Малинин, Виноградов и Рокоссовский.

Кстати, это дало результаты. Мероприятие РЭБ проводилось поисковой группой под командованием Размазнова на командном пункте 66-й армии, которой командовал генерал-майор Алексей Семёнович Жидов, сменивший через месяц свою фамилию на  Жадов. Прибыв на место и находясь в оборудованном кунге  машины РЭБ, операторы прослушивали радиоэфир, перестраивая контура приемников по диапазонам. Вдруг в наушниках оператора четко зазвучал голос одного из докладывающих комдивов.  Размазновым был поставлен в известность начальник особого отдела армии, а также Боярова. Дальше армейский особист смог вытащить генерала  Жидова на улицу, где Размазнов объяснил ему о выявленной утечке информации. Имитация совещания была продолжена, но достаточно скоро Жидов почувствовал себя плохо и оно закончилось.

В это время на уровне командующего фронтом решалось дальнейшее развитие ситуации. Через час поступила информация о том, что закладку снял сотрудник особого отдела сержант госбезопасности Павлов.

«Это как же понимать, товарищ Янов? – сурово  спросил Рокоссовский Янова. - Вы что, проводите тайную слежку за командующими армий, может, и меня подслушиваете?»

Внешний вид Янова говорил о том, что он сам оказался не в своей тарелке, тем не менее, надо было отвечать комфронта: «Товарищ комфронта, наш отдел не проводит никаких спецмероприятий по прослушиванию или слежке за командованием фронта и армии, иначе бы начальник особого отдела 66-й армии предупредил бы своего сотрудника о работе радиослужбы Чайкина и об обнаружении «прослушки».

Рокоссовский, подумав, согласился с его доводами.

- Хорошо, товарищи, что будем делать – начинать контригру или брать шпиона?

Янов, видя перспективы провести интересную контригру, предложил оставить этот канал для дезинформации противника.

- Ну, что ж, одобряю, а ПНШ-2 поручаю проработать вопрос о «вбросе» порции важной дезинформации и приступить к реализации контроперации.

Выявленного шпиона взяли в оборот и, вскоре, в разведструктуры армии генерала Паулюса пошла дезинформация.

Немцы летали бомбить по расписанию, хоть часы сверяй, под прикрытием нескольких звеньев истребителей. Часто в небе мы видели схватки наших и немецких асов. О переломе противостояния летчиков Люфтваффе и Красной армии и завладении господства в воздухе советскими летчиками можно будет говорить  лишь после Курской битвы, даже ближе к концу 1943 года. Сейчас же это были ожесточенные схватки, где по техническим параметрам самолетов, хорошей подготовке немцев и, мягко говоря, не лучшей тактике боя, наши летчики чаще проигрывали. Покрышкин  лишь в 1943 году станет одним из новаторов новой тактики воздушного боя, когда не тройки, а двойки  наших летчиков будут вылетать на боевые дежурства «этажеркой», то есть вылет 2 - 3 пар самолетов, идущих друг над другом, после чего сразу увеличится  количество наших побед  в поединках.

Машины выдвигались на позиции, где прятались под маскировочной сеткой, и расчеты, как леопарды, сидящие в засаде и поджидающие неосторожную антилопу, выжидали противника. Пропуская вражеские самолеты, чтобы не демаскировать позицию, и, если немцы шли достаточно низко, находясь в зоне поражения пулеметов, выпускали пулеметные очереди вдогонку бомбардировщикам, расстреливая самолеты в хвосты и днища не ожидающих этого фашистских летчиков. Следующая атака проводилась уже  километров за 5 от данного места - батарея меняла позиции после каждых стрельб. После таких атак, немцы прилетали бомбить те участки, на которых подверглись нападению. Сколько тратилось наших патронов? Скажу сразу - много, но был и результат. Немцы за три недели на нашем участке потеряли сбитыми 12 самолетов и 36 катапультировавшихся немецких летчика было взято в плен, остальные погибли вместе с самолетами. Обычно экипаж бомбардировщика состоял из 3-5 человек пилота, штурмана, бортрадиста, борт-стрелка, а на некоторых типах самолетов еще был бортинженер. Мы вооружились несколькими сохранившимися после падения самолетов авиационными пулеметами 7,92-мм «MG 17» и авиапушками, пистолетами «Люгер» с глушителями.