Защитник

— Я видела.

Разговаривая с Перл, я заметила, как она складывает в большой сахарнице кубики сахара, водружая их друг на друга.

— Что ты делаешь? — спросила я.

— Ты спросила, о какой возможности идет речь, и мне захотелось все тебе объяснить.

— Хорошо.

— В начале двадцать второго века жила-была женщина по имени Марта Бек, которая выдвинула теорию, о которой ты, возможно, слышала.

Имя Марты Бек было мне знакомо, но я не могла вспомнить название той теории.

— Пирамида представляет собой структуру власти, которая управляла миром тысячи лет назад и до сих пор правит здесь, в Северных землях. Люди, расположившиеся наверху, — сказала она и указала на верхний кусочек сахара, — это те, кто обладает способностью принуждать, вредить, доминировать, убивать, накапливать богатство и удерживать власть над другими.

— Господин Хан, — провозгласила я и уставилась на пирамиду. Тем временем Перл продолжила объяснять.

— Марта была одной из многих, кто утверждал, что восстания ничего не изменят, поскольку они служат лишь для создания новой пирамиды власти.

— Ладно, к чему ты ведешь?

— Мы с моими коллегами в Совете были бы не против включить Северян в наше общество. Глупо, что мы не можем жить все вместе и что миллионы мужчин живут здесь изолированно.

Мои брови поползли вверх.

— Но у нас есть законы, по которым мужчины не могут находиться у власти, не думаю, что ты понимаешь, насколько они отличаются от нас. Они практически ежедневно нарушают все наши правила.

Перл улыбнулась.

— Знаю. Неудивительно, что после столетий, проведенных разобщенно в культурном отношении, между нами будет пропасть.

— И что же вы собираетесь делать? Убрать Хана и заставить людей стать частью Родины?

— О, Мать Всего Земного, нет! — воскликнула она. — Мы пацифисты и миротворцы. Насилие и угнетение — это не наш стиль.

— Тогда что? — спросила я в замешательстве.

Перл взяла чайник и налила нам по чашке чая.

— Наше общество — полная противоположность пирамиде. У нас плоская структура, где каждый имеет ценность, и никто не стоит выше другого. — Она указала на мою чашку чая. — Наше общество такое же равномерное, как бассейн с водой. Никто не находится выше или ниже другого, наша система работает, потому что мы подобны концентрическим кругам на воде, которые энергетически соединяются и накладываются друг на друга. — Она подняла чайник и позволила нескольким каплям, скатившимся из носика образовать кольца на поверхности чая, чтобы проиллюстрировать то, что она пыталась сказать.

— Мне это известно, — сказала я. — Но мужчин такая жизнь не интересует. Они сравнивают ее с коммунизмом, считают, что с нами обращаются как с детьми из-за всех наших правил. Гарантирую, что они не откажутся от своей иерархии с такой легкостью. Они смотрят на нас свысока, Перл. Я знаю это.

Она улыбнулась.

— Допустим, они видят в нас жалких, никчемных существ; мы начнем с низов. — Она занесла чайник над кубиками сахара, которые сложила в пирамиду. — Ты знаешь, что произойдет, когда вокруг такой пирамиды образуется лужица?

— Нет.

— Смотри, — сказала она и разлила чай вокруг пирамиды. — Все, что нам нужно, — это просветить группу и снизу вверх разрушить структуру власти.

Я наблюдала за тем, как кубики сахара впитывают коричневый чай и тают.

— Эти люди внизу пирамиды охотнее откажутся от своего старого образа жизни, потому что им нечего терять. Круг просветленных людей не разрушит пирамиду, — сказала она и склонила голову, глядя на пирамиду из кубиков сахара, растворяющихся под действием воды. — Мы просто поглотим собравшихся вокруг нас людей, потому что мы за равноправие и любовь. Мы не планируем революцию, скорее, дезинтеграцию, всеобщее единство.

Я молча сидела и смотрела на растворявшуюся горку сахара, где растаяло еще несколько кубиков.

— Те, кто наверху, — тихо произнесла Перл, — обычно узнают о том, что произошло, последними.

— Но как? — спросила я, понизив голос. — Как ты собираешься это сделать?

— Заручившись терпением и временем. Мое и твое пребывание здесь — прекрасная возможность озарить лучом света непросветленных, согласна?

— Но тогда зачем ты заменила собой Афину? Если кто и должен просветлять, то это жрица.

— Верно. — Она похлопала пальцем по нижней губе. — Но Афину привезли сюда против воли, мы беспокоились о ней.

— Ты с ней знакома? — спросила я.

— Познакомилась, когда я пересекала границу.

— Она сильная и очень мудрая женщина, — сказала я.

— Я рада это слышать; может, за то время, что она здесь побыла, она успела посеять несколько семян.

— Возможно, — я выдержала паузу. — Но как ты подберешься к людям снизу, о которых говорила? По-моему, ты имеешь дело с самой высокой точкой пирамиды.

— Пока что. Но я уверена, что господин Хан устанет играть роль моего хозяина и передаст меня каким-нибудь охранникам, на которых я смогу повлиять.

— Нет. Он найдет тебе защитника. Скорее всего, одного из своих влиятельных друзей, — разочарованно вздохнула я. — Будем надеяться, что тебе достанется хороший защитник и что Хан не станет слишком докучать тебе.

Она улыбнулась.