Защитник

Наши жрицы всегда говорили о том, что нужно оставаться собой, но почему-то я начала сомневаться, что на Родине есть этому место. Мы не могли оставаться собой. Из нас лепили позитивных клонов, которых учили подавлять любые человеческие эмоции, не приносящие пользы ни нам, ни — что более важно — нашему сообществу.

Ночами было ужаснее всего. Бессонница не давала мне уснуть, из-за мыслей о моем решении вернуться сюда, на Родину.

Когда я приняла это решение, я наивно полагала, что смогу вернуться к прежней жизни, но я недооценила, насколько меня изменило время, проведенное с Северянами, и не поняла, что новая «я» не вписывалась в маленькую зону комфорта, в которой я была до того, как уехала.

Я не уставала благодарить Мать-Природу за то, что в моей жизни появилась Кайя. Она видела, что я плачу, но не жаловалась на мою эмоциональную неустойчивость. Она задавала много вопросов, и я открылась ей и рассказала почти все — кроме той части, которая касалась Афины и Перл, и довольно важной детали — моего замужества с Боулдером. Я не могла предать доверие Перл, а новость о моем замужестве, наверняка свела бы Кайю с ума.

Каждый день я вылезала из постели и натягивала фальшивую улыбку, но внутри чувствовала себя несчастной.

— Ты горюешь, — с сочувствием в голосе произнесла Кайя. — Ты потеряла друга, который значил для тебя гораздо больше, чем ты думала.

Она была права. Я не понимала и не ценила того, что мы разделили с Боулдером.

Однажды утром я проснулась с улыбкой на губах, сладкие сны о Боулдере все еще наполняли мой разум. Он прижимал меня к себе, дразнил и щекотал. Но когда дымка сна растаяла и передо мной предстала реальность, я открыла глаза и обнаружила себя в пустой спальне, в городе, куда Боулдер никогда не сможет попасть.

Мне хотелось выцарапать ногтями боль, засевшую в животе. Мне хотелось кричать от отчаяния. Но такая эмоциональная вспышка могла привлечь внимание властей и потребовать обследования.

В какой-то момент я даже задумалась о том, чтобы добровольно отправиться в место для размышлений. Возможно, мне нужно было время, чтобы освободиться и снова обрести внутреннее равновесие, но надеясь на то, что завтра будет лучше, что скоро Боулдер не будет первым, о ком я думала после пробуждения, и последним, о ком я думала перед сном, я заставляла себя двигаться дальше.

Интересно, как у него дела и скучает ли он по мне? Я представляла себе, как он сидит в своем большом доме с друзьями, прогуливается по парку возле Серого особняка или летает на своем черном гибриде, слушая ту ужасную музыку, которую он так любил.

Интересно, отрастил ли он бороду и носил ли свою любимую кожаную рубашку теперь, когда я не возражала?

— На сколько ты похудела? — спросила меня Кайя с беспокойством во взгляде, через три недели после моего возвращения.

— Не знаю.

— Слушай. — Она опустилась на кровать рядом со мной. — Дело идет к тому, что мне придется что-то предпринять. Ты не ешь, не спишь, у тебя мешки под глазами, и я уже несколько недель не видела твоей улыбки.

— Знаю, — сказала я, вздохнув.

— Большую часть времени ты проводишь дома, в постели. Это ненормально, Сина. — Кайя была единственной, кто настоял на этом прозвище для меня.

— Извини. Просто…

— Ты скучаешь по нему. Понимаю. — Затем какое-то время мы сидели молча, она на краю моей кровати, а я прислонившись спиной к стене, подтянув ноги к груди и опустив голову на колени.

— Ты опять плакала, — сказала она как бы между прочим.

Я не могла отрицать этого, мои глаза были красными и опухшими.

— Что ты собираешься делать?

Я закрыла лицо руками.

— Тебе это не понравится, — предупредила я ее.

— Неужели что-то хуже, чем видеть мою подругу несчастной на протяжении нескольких недель? — спросила она.

— Я собираюсь просить Совет отправить меня обратно.

Кайя не казалась такой удивленной, как я ожидала.

— Хорошо, — медленно кивнула она.

— Хорошо?

— Я бы предпочла, чтобы ты была счастлива там, а не страдала здесь, — рассудительно ответила она. — Ты должна это сделать.

— Ты серьезно? — с ее одобрением мне стало намного легче.

— Да. — Она прикусила губу. — Но это не значит, что я не буду скучать по тебе.

— Я тоже буду по тебе скучать. — Мы обнялись, и я снова поблагодарила звезды за то, что Кайя была моей подругой.

Ощущая прилив энергии, я отправила свое прошение в тот же день, и снова начала улыбаться. Вместо того чтобы горевать о потере Боулдера, я начала представлять себе его удивление, когда к нему вернусь.

И тут меня охватило сомнение. Что, если я переоценила его чувства ко мне? Он был холоден со мной в последний день, и я вдруг начала сомневаться в наших отношениях.