Защитник

На постель рядом с Ранхашем брякнулся мешочек с чем-то, судя по звуку, стеклянным. Шидай раскатал кожаный свёрток, и в тусклом свете хищно сверкнули вставленные в кармашки иглы.

– Ну если собственного инстинкта самосохранения нет, то я тебе его щас нарисую, – мрачно пообещал лекарь.

Глава 25. Проявление доверия

Веки разлеплялись с таким трудом, словно на ресницы привязали маленькие гири. Приоткрыв глаза, Ранхаш уставился перед собой, всё ещё не осознавая в полной мере, где он: в реальности или во сне. Сверху замаячило лицо Шидая.

– Проснулся, засранец? – мстительно прошипел лекарь.

Остатки сонной хмари улетучились мгновенно, и Ранхаш попытался сесть. Одеяло соскользнуло с груди, обнажая её, и мужчина запоздало почувствовал зуд в области печатей. Кожа там покраснела, а круг по внешней стороне украсился загогулинами непонятных символов. Точнее, прочитать харен их смог, но вот что они делают на его груди – не понял.

– Спасибо скажи, – недовольно проворчал Шидай в ответ на вопросительный взгляд, – я сперва хотел кое-что другое нарисовать. Едва сдержался…

– А это что? – хрипло поинтересовался Ранхаш.

– Поправка, ещё в Санарише её надо было сделать после того случая, когда ты за Майяри без меня ушёл. И вообще её давно надо было сделать!

– Я же запретил, – голос харена потяжелел.

– А я просил тебя быть осторожным, – не менее любезно отозвался Шидай. – Мы договорились, что я не исправляю побочные эффекты, а ты стараешься быть внимательным к себе и не отходить от меня дальше, чем на десять вёрст. И предупреждать, если уходишь. Ты первый нарушил условия. И уже не единожды! Я и так на кой-то хрен был излишне терпеливым. Ты словно бы постоянно забываешь, что если мы будем слишком далеко друг от друга, то это, – лекарь ткнул господина в печать, – не подействует. Вот и получи! Больше ты от меня не скроешься.

Ранхаш помрачнел. Обычно подчинённые теряли его след, стоило ему удалиться хотя бы на полверсты. Шидай чувствовал его ещё версты три. И этот побочный эффект ему очень нравился. Куда больше, чем основное предназначение печатей.

– И в кого ты такой? – продолжал шипеть Шидай. – Я вроде бы тебя в детстве никогда на голову не ронял. У Майяри же такая силища! О чём ты думал, когда нападал на неё? Если бы не «клетка», ты бы уже был мёртв.

– Что? – Ранхаш непонимающе уставился на него.

– Майяри сжала твоё сердце, – порадовал его разгневанный оборотень. – Не знаю, как она это сделала, я никогда ни о чём подобном не слышал, но придётся ей поверить, так как из меня прямо во время боя вытянуло все магические силы. Так было только один раз, когда тебя тринадцать лет назад тот обезумевший маг атаковал в грудь.

Так вот, значит, почему девчонку отбросило назад, а Ранхаш решил было, что она перестаралась и ударила саму себя.

– Ох, как мне поплохело! Спасибо Рладаю, не бросил. А то бы меня разорвали в клочья, – Шидай с мстительным удовольствием смотрел, как по щекам господина разливается бледность. – Чуть-чуть не убили меня. Вот бы тебе была бы радость.

Ранхаш растерянно моргнул, и в его глазах наконец-то мелькнуло что-то похожее на вину. Или испуг. Шидаю польстило и то, и то, и он слегка смягчился.

– Ранхаш, неужели так сложно иногда подумать о себе? – миролюбиво протянул он.

И понял, что слишком рано свернул на эту тему. Холодно поджав губы, Ранхаш поднялся и натянул на себя рубашку.

Его собственная жизнь ничего значит. Он же Вотый.

– Пора заняться делами.

Шидай досадливо и в то же время виновато поморщился.

К утру метель улеглась и в слюдяное окошко заглянуло солнце. Майяри, несмотря на недовольство волка, подошла ближе и выглянула наружу. И оторопело замерла.

– Госпожа, вам лучше отойти! – запоздало подал голос из колодца охранник.

К ногам прижался ястреб и вопросительно распахнул клюв. Девушка растерянно погладила его по голове и решила, что такое зрелище не для птичьих глаз.

Во дворе, ярко освещённая лучами восходящего солнца, зловеще высилась виселица. В петле, опускающейся с её перекладины, дрыгал ногами крупный мужчина, а чуть в стороне темнели сложенные в кучу трупы.

Висельников ей приходилось видеть не раз. Ей не позволяли пропустить ни одной казни, ведь будущую госпожу не должно воротить от такого зрелища. Но её воротило. Всегда. И этот раз не стал исключением.

«Не смей отводить глаза так, словно ты боишься!»

Майяри не позволила себе даже вздрогнуть. Воспитание, вбитое в тело, удержало от резкого рывка не хуже стальных канатов, и девушка, внешне спокойная, медленно отвела взгляд от бьющегося в агонии оборотня, осматривая присутствующих. И всё же вздрогнула, столкнувшись с пронзительным жёлтым взглядом харена. Губы его шевельнулись.

«Исчезни».

И Майяри с гулко стучащим сердцем отпрянула от окна. Ноги всё же подвели, и она медленно осела на пол, прижимая к груди встревоженного ястреба. Птица будто бы ощущала, что произошло что-то печальное, и ободряюще прихватила клювом ухо девушки.