Защитник Драконьего гнезда. Том первый

Так, ну и последняя точка моего «путешествия» - кровать. На нее смотрю с тоской, и мысленно посылаю лучи «добра» тем, кто ее сделал. Неужели не рассчитывали, что королева напьется и будет не в состоянии покорить такую высоту? Мы на реконструкциях пару раз пытались воссоздать покои благородных девиц, и пару раз делали койки гораздо ниже, и то - каждая реконструкторша обязательно ныла, что взбираться на «ложе» - настоящее приключение с препятствиями. А королевская кровать в этой комнате - раза в два выше.

Я честно пытаюсь заставить свое тело совершить еще хотя бы один маленький подвиг, но все тщетно. Я вперед - а меня назад. Хватаюсь за столбик и пытаюсь задрать ногу - и тут же едва не заваливаюсь на пол, потому что вторая нога абсолютно не выдерживает даже веса моей тощей тушки.

Что же это за мир за такой, где к несчастной королеве никакого уважения?!

Глава девятнадцатая (2)

Ладно, значит, этой ночью у меня будет половая жизнь. В смысле - на полу, перед камином. Я даже вполне удобно сворачиваюсь там калачиком, и набрасываю на плечи какой-то засаленный гобелен, который нашла на спинке стула. Не особо теплый, но лучше, чем ничего.

Сон, приди.

Но у меня такая сильная усталость, когда кажется, будто упадешь на подушку головой - и сразу без задних нег уснешь, а стоит лечь - от усталости даже глаза не закрыть.

Ворочаюсь. Пытаюсь заново свернуться, изображая кошку. Потом считаю овечек. Одна овечка, две овечки, шесть овечек… тринадцать овечек…

— Изабелла… Ваше Величество… Изабелла… Если ты сейчас же не откроешь глаза, я вылью на тебя ведро воды!

Его голос такой далекий и такой притягательный, но мне все равно совсем не хочется открывать глаза. Ну и пусть льет - во сне-то все равно не промокну. Хотя чувствую, что очень замерзла, как будто стоит чуть пошевелиться – и сразу же покроюсь тысячами мурашек.

— Последнее предупреждение.

Все же открываю глаза.

Щурюсь от того, что в комнате очень солнечно – яркие лучи бьют прямо в окна. Яркие и теплые, так что хочется потянуться поближе, чтобы хоть немого согреться. Неужели лето пришло?

— Слава богам, а я уж начал дурное думать, - немного морщась, Анвиль присаживается рядом на одно колено.

На нем все еще полно повязок, сквозь которые видны пятна засохшей крови, но сам по себе Его Драконьшество выглядит вполне бодрым. Даже как-то странно скалится, глядя на меня. Голодный он что ли?

— Тебе полагается быть в кровати и выздоравливать, - приветствую его недовольным ворчанием. – А если швы разойдутся? Как чувствуешь себя? Температура есть? Слабость? А…

— Придержите лошадей, Ваше Величество. - Анвиль удивленно вздергивает брови. – Давно ли вы познали сложную науку врачевания и лекарское мастерство?

— Скучными зимними вечерами, когда интернета не было, - отвечаю на автомате, не подумав.

Все-таки заставляю себя развернуться из состояния эмбриона. Тело порядком затекло, и теперь у меня сводит то одну, то другую ногу. Не очень сильно, но достаточно неприятно, чтобы улыбка на моем лице выглядела не особенно радостной.

— Интернета… не… что? – медленно повторяет за мной Анвиль.

— Старая поговорка, - быстро исправляюсь я и, чтобы хоть как-то сгладить собственную оплошность, широко улыбаюсь. Говорят, глупая женская улыбка вызывает у мужчин состояние легкого ступора. - Означает: «Когда не было чем заняться».

— Ладно, - немного нехотя, но все же соглашается он. И тут же хмурится, осматривая место вокруг меня с таким видом, будто нашел меня на на полу перед камином, а в собачьей конуре. - Позвольте узнать - я настолько вам омерзителен или вы настолько мне не доверяете, что предпочли провести ночь на холодному полу, чем разделить ложе с будущим законным супругом? Который, заметьте, пребывал в беспамятстве и не представлял угрозы вашей королевской чести.

И в этих его словах ни намека на шутку или игривое настроение.

Я бы даже сказала – это почти обвинение. Очень злое обвинение.

Новое от 07.05. (1)

Кажется, мне все же удается совладать с собственными телом, даже потягиваюсь, чтоб разогнать затекшие мышцы. Вид у меня сто процентов совсем не королевский, зато сразу чувствую себя живой.

— Нет, милорд Шаар, - осторожно поднимаюсь на ноги. Пытаюсь, как могу, изображать уважение и почтение - как-никак, будущий муж и король. И мой единственный союзник во всем этом кошмаре.

Чувствую себя так, словно ночью меня пропустили через мясорубку. На всякий случай ощупываю руки и ноги, проверяю, все ли в порядке, все ли на местах. В этом замке, где, как я уже успела в этом убедиться, даже пыль подчиняется змееглазому Магистру, вполне могли бы найтись подходящие руки, чтобы приложить чем-то тяжелым меня или Анвиля, а то и вовсе пырнуть ножом.

Но все кости как будто на месте, и лишних отверстий во мне не прибавилось. Наверное, это действительно последствия усталости. Когда я проходила практику в детской реанимации и бывали ночи, когда глаза получалось закрыть максимум на полчаса, я хотя бы спала на диване или кушетке в теплой сестринской, а не на холодом полу в компании сквозняков.