Защитник Рэдволла (СИ)

Разумеется, ничего не произошло. Не грянул гром с небес. Его не поразило молнией. Не предстал перед ним призрак Мартина-Воителя в блистающих доспехах, со словами: «Это мое, не трожь!» И даже желания немедленно бросить разбой, покаяться и уйти в монастырь Клуни в себе не ощутил. Разве что по телу его пробежал какой-то тонкий, острый холодок, от которого приподнялась густая шерсть на спине – пробежал и исчез без следа.

Никакого волшебства.

Кривоклюв мощно и ровно взмахивал крыльями, оставляя позади милю за милей; Клуни любовался добычей, перебирал в памяти события сегодняшнего дня и наслаждался своим торжеством.

Все произошло не так, как он планировал. Изначальный план его был прост: добраться до Маттиаса и прикончить. В поединке или нет – это уж как получится. Но все пошло не так… и обернулось гораздо, гораздо лучше!

Прикончить – это всегда успеется; а вот унизить врагов оказалось намного приятнее, чем убить. Крыс громко расхохотался, вспоминая перекошенную от страха косую рожу зайца, бледную мордочку и дрожащие губы Маттиаса. Потрясение, недоверие и ужас толпы. Такое ведь и во сне не примерещится: на праздник победы над Клуни Хлыстом явился сам Клуни Хлыст! И взял первый приз на турнире своих победителей!

Как вопили все эти травоеды, как хлопали в ладоши, пожирали его восхищенными взглядами, кричали здравицы чемпиону! Что скрывать – ему это очень, очень понравилось. А потом, когда он снял шлем…

Он перевел взгляд на девчонку с дурацким именем… как там ее… Роза-Лилия. Уши и хвостик крыски слегка порозовели, дышала она ровно, но не открывала глаз. А девка и вправду хороша. Очень хороша. «Королева Красоты»… ха! Клуни Хлыст всегда берет самое лучшее – и золото, и оружие, и женщин.

Он опустил лапу ей на грудь, по-хозяйски погладил упругую выпуклость, обтянутую шелковым лифом. Крыска шевельнулась и застонала.

- Эй, Клуни, - не оборачиваясь, окликнул его Кривоклюв, - если решил поразвлечься с девчонкой, то подожди, пока не окажешься на твердой земле!

Вот чертова птица: глаза у него, что ли, на затылке?

- Пошел ты! – беззлобно бросил Клуни.

Крыска открыла глаза, попыталась приподняться, огляделась вокруг себя – тут же снова посерела мордочкой и, похоже, наладилась грохнуться обратно.

- В обмороки падать будешь дома у мамочки, - предупредил ее Клуни. – Я на эти фокусы не ведусь.

Девушка слегка порозовела.

- Я не… вовсе не… просто… я правда высоты очень боюсь, - пробормотала она.

Кривоклюв скрипуче расхохотался.

- Ты в лапах у Клуни Хлыста, детка, - сообщил он, - и поверь, тебе сейчас надо бояться вовсе не высоты!

Клуни придвинулся ближе, обхватил крыску за плечи и притиснул к себе, с удовольствием ощущая под боком ее нежное теплое тельце.

- Никуда ты не денешься, - сказал он. – Я не дам тебе упасть.

Несколько часов прошло, прежде чем улеглась паника и суматоха у стен Рэдволла.

Вой и плач стоял такой, словно Клуни явился в Цветущие Мхи с многотысячной армией, захватив с собой Бадранга, Овражного Люта и Серых Псов в придачу. Казалось, все бежали сразу во все стороны, натыкаясь друг на друга. Кто спешил домой – прятать ценные вещи; кто бежал в аббатство, надеясь в его стенах найти укрытие. Многие утешали рыдающих жен и детей, а иная жена, наоборот, успокаивала перепуганного до полусмерти мужа.

Хозяин «Летучего Бобра» – он тоже вышел посмотреть на поединок – стремглав бросился в свою палатку собирать посуду и утварь. Однако, как видно, какой-то ловкий хорек воспользовался суматохой и побывал там раньше него: выручка за целый день бесследно исчезла.

В это всеобщее смятение добавил красок кто-то из рэдволльских монахов. Вспомнив, видимо, инструкции Маттиаса о том, что делать в случае пожара, потопа и прочих бедствий, он взбежал на колокольню и изо всех сил затрезвонил в колокола. Над Краем Цветущих Мхов поплыл частый, тревожный набат.

Сороки, сойки, вороны и прочие громкоголосые птицы кружили над лесом, выкрикивая на птичьем и на зверином языках одну и ту же страшную весть: Клуни Хлыст вернулся! И теперь в лапах у него – Меч Мартина!

Маттиас и Констанция едва голоса не сорвали, уговаривая птиц не поднимать панику, а зверей – успокоиться и разойтись. Наконец шум стих, толпа по большей части рассосалась; лишь некоторые остались у ворот аббатства, ожидая новостей.

В Большом Зале Рэдволла, под старинным гобеленом с изображением Мартина-Воителя, начался экстренный военный совет.

Маттиас, очень бледный, но спокойный, взял слово.

– Нужно готовиться к войне, – заговорил он.– Рэдволл должен быть готов к штурму и осаде. Святой отец…

Однако один взгляд на святого отца подсказал ему, что на аббата надежда плохая. Мордальфус дрожал так, что стучали зубы и трясся даже кончик хвоста, смотрел в одну точку и беззвучно что-то шептал – должно быть, молитву. На мордочке его читалось глубокое потрясение от мысли, что совсем рядом с ним, на расстоянии вытянутого хвоста, стоял восставший из мертвых Клуни Хлыст. Ясно было, что в ближайшее время толку от него не будет.

Маттиас повернулся к Констанции.

– А что сразу я? – развела толстыми лапами барсучиха.