Защитница веры

Как он не понимает! Нет никакой разницы, кто в теле его дочери: если Ариман окажется достаточно беспринципным, то после свадьбы смерть быстро соберет свой урожай – меня, Рудольфа и всех, кто даже случайно выразил свою преданность и уже попал под пристальный взгляд его шпионов. Я была практически уверена, что Виала во дворце даже не столько затем, чтобы следить за моим «поведением и порядочностью» и чему-то там обучать, хотя ей, очевидно, мысль поунижать принцессу приходилась по вкусу, а именно для того, чтобы запоминать, кто ходит в доверенных лицах у короля. Всхлипнув, я решила все-таки отлепиться лбом от двери и посмотреть, куда меня занесло, и, обернувшись, столкнулась с чужим взглядом.

Ошарашенный моим появлением мужчина, тут же неловко отводя глаза, вытянулся по струнке, как делали стражники в замке, и, склонив голову и лицезрея подол моего платья, спросил у меня, чем он может служить.

– Отвернись! – потребовала я, и мужчина моментально повернулся ко мне спиной, прямой, словно палку проглотил.

Быстренько вытащив из-под рукава нижнего платья платок (да будет благословенна Мира, самая лучшая из всех служанок, какие только могут быть!), я принялась вытирать лицо, обрадовавшись в первый раз в жизни, что не накрашена.

Ситуация была отвратительная: влетела к кому-то в комнату, прервала чужой отдых, измазала соплями дверь, и все это еще надо помножить на то, что ворвалась я в комнату к мужчине и что он еще и мой подданный. Отлично, просто изумительно, десять принцесс из десяти! Надо было срочно выходить из положения. И из комнаты… но как?

Нервно поправив корону-обруч, я, потеребив еще мгновение платок, вздохнула.

– Можешь повернуться.

Мужчина помедлил, потом с некоторой опаской развернулся, бросив короткий взгляд мне в лицо, и с еще более обреченным видом уставился на подол моего платья.

Ага, очевидно, надеялся, что тебе показалось. Нет, милый, тебе не показалось, к моему глубочайшему сожалению.

– Ты кто? – Если что, тут темно, спишу на то, что не рассмотрела, а если это вообще кто-то мелкий, так принцессе обычно и в лицо таких знать необязательно. По крайней мере, все, что я пока успела понять о настоящей Эвелин, это то, что она не особенно интересовалась простыми людьми и чем-то, кроме собственного блага. Винить ее в этом я не могла, а сейчас это вообще играло мне на руку.

– Альвин, ваше высочество.

Я, все еще чувствуя в носу предательскую влажность, старательно удерживала себя от постыдного шмыганья и, выгнув бровь, поинтересовалась:

– Просто Альвин?

Мужчина, кажется, смутился еще сильнее. Полумрак мешал мне разглядеть его лицо как следует, но, кажется, стоявший напротив меня был едва ли мне не ровесник. В смысле – мне настоящей, а не принцессе. Хорошо сложен, даже побрит (Это он сам додумался или подражает кому-то? Большая часть виденных мною мужчин из числа стражи имела бороды разной степени длины, и далеко не всем она шла), одет вроде бы тоже опрятно. Мысленно я нервно хихикнула, размышляя, что тут-то я по закону жанра должна падать в крепкие объятия и порочить честь принцессы… А я вот даже не знала, есть ли что порочить, кстати.

– Да, ваше высочество. Я из простых людей, мне родовое имя не положено.

Я кивнула, принимая эту информацию.

– Ну а делаешь-то ты что тут, Альвин? – Мой вопрос загнал мужчину в тупик, он чуть недоуменно огляделся, вроде бы вспоминая, где находится, а я фыркнула чуть насмешливо. – Да не прямо здесь, а вообще, в замке.

Облегчение во взгляде мужчины заставило меня чуть улыбнуться. Как мало надо человеку для счастья – всего лишь понять, что именно у него спрашивает дурная баба, по случайности вломившаяся в его комнату и оказавшаяся принцессой.

– Я служу помощником капитана стражи барона Эддрика. – Кажется, в голосе проскользнула нотка гордости. Впрочем, возможно, и правда было чем гордиться. Молодой, неродовитый, а уже – помощник капитана стражи в замке.

Кивнув, я огляделась. Надо было как-то выбираться отсюда, но как сделать это незаметно? Взгляд пробежался по стенам, зацепиться было не за что. Маленькие слюдяные окна на втором уровне замка – скорее способ уйти из этой жизни вообще, нежели конкретно из этой комнаты. Альвин мужественно стоял на месте, кажется, даже не шевелясь, чем меня одновременно и радовал и раздражал.

– Альвин, зажги свет, пожалуйста. – Да, я буду вежливой принцессой. Что бы там ни воротила настоящая Эвелин – мне ее поведение повторять от жеста до жеста не требуется. В любимицу народа я позавчера уже поиграла, вроде бы вышло неплохо, продолжим идти тем же путем.

Мысли о моем становлении защитницей веры заставили меня посмотреть на правую ладонь, может быть, божество сотворит какое-нибудь маленькое чудо и я отсюда исчезну? Белый знак мягко сиял на коже, в голове, кроме собственных мыслей, ничего и никого не было. Ясно, хочешь чудо – чуди сама.