Заскар. Забытое княжество на окраине Гималаев

Несмотря на брюшко, мой хозяин бодро трусил впереди, показывая дорогу. Рядом с тропинкой, проходящей по карнизу над рекой Заскар, виднелось несколько полуразрушенных чхортенов. Метрах в ста от последнего дома мой спутник указал на двухметровый монолит, похожий на дольмен. Барельеф на камне изображал какое-то стоящее божество. Необычная поза и непривычные черты божества наводили на мысль о чрезвычайной древности этого произведения искусства. Рядом с главной фигурой различались фигуры двух божков поменьше столь же древнего происхождения.

Мой гид помог мне спуститься на берег реки к подножию громадной скалы прямоугольного сечения и высотой около двенадцати метров. На южной грани были вырезаны пять великолепных будд, восседающих на троне. Каждый трон стоял на спине животного — льва, лошади, павлина, слона или крылатого гаруды. Этот барельеф был явно более позднего происхождения, чем предыдущие статуи. Справа от пяти будд, на той же грани, высилось божество ростом в шесть метров. На восточной грани были вырезаны силуэты нескольких чхортенов.

До заселения тибетцами Заскара (в VII веке) долины Ладакха и Кашмира уже были буддийскими. В Заскаре, по-видимому, население тоже придерживалось буддийской религии. Неужели самые древние из скульптур, которые я видел в пути, восходили к дотибетской эпохе? А если так, то они могли рассказать о тех временах, которые предшествовали захвату тибетцами этой изолированной горной долины. Был ли Заскар населён тогда дардами или балти, как и долина реки Суру? Или здесь жили монголоиды? Если последнее верно, то как они сюда попали?

Моё восхищение этими скульптурами почтенного возраста заразило моего проводника, и он с ловкостью, малосовместимой с его талией, увлёк меня за собой по скалистой тропинке к ещё одной скале, расположенной метрах в ста от первой. Подняв глаза вверх, я различил контуры разрушенных эрозией пяти стоящих будд, головы которых окружал нимб. Эти скульптуры выглядели ещё более древними, чем предыдущие.

— Это святое место, — сказал мой спутник, — здесь мы хороним останки наших усопших. — И указал на человечьи кости, уложенные у входа в пещеру под скульптурными изображениями.

Согласно буддийским традициям, заскарцы хоронят покойников разными способами. Изредка их сжигают, но эта операция обходится дорого из-за нехватки древесины. Либо они бросают труп в реку. Такой вид похорон здесь применяется чаще, чем в других районах Гималаев. Иногда труп оставляют на растерзание хищникам (волкам и стервятникам). В некоторых случаях умерших зарывают в землю. Столь разные методы похорон подразумевают возврат бренного тела огню, воде, земле и ветру — четырём стихиям, из которых, согласно буддийским верованиям, состоит человек.

После сжигания тела прах покойного перемешивается с глиной, которой придаётся форма чхортена. Затем эти маленькие чхортены устанавливают либо в специально предназначенных для этого пещерах, либо внутри больших чхортенов, либо в любом священном месте, в том числе и на алтарях кумирен. Траур по усопшему в Заскаре длится два или три дня; монахи возглавляют различные религиозные церемонии, «чтобы помочь душе усопшего на пути к его новому воплощению».

Естественно, ни одному из нас не нравится идея смерти, но для заскарцев она куда менее трагична, чем для западного человека. Она, согласно буддийским верованиям, предвестник новой жизни, и если ты добродетелен, то новое существование будет счастливее прежнего.

Всю обратную дорогу до Падама я находился под впечатлением древних каменных изваяний. Когда вошли в дом, хозяин угостил меня араком. Пока я пил, Лобсанг и Наванг спорили о дате начала большого праздника в Сани, древнем монастыре, расположенном на центральном плато напротив Тхунри. Никто не мог сказать, начнётся праздник через два или три дня после нашего прибытия в Падам.

— Во всяком случае, — прекратил спор хозяин, — мы увидим огни.

Он имел в виду два гигантских костра, которые по традиции разжигались на пике, возвышающемся над монастырём, в ночь, предшествующую празднествам.

Я очень много слышал об этом празднике с первого дня моего пребывания в Заскаре. Лобсанг говорил, что толпы людей собирались со всех четырёх провинций, на праздник приходили как члены секты жёлтых шапок, так и члены секты другпа, красных шапок. До сих пор я бывал лишь в монастырях, принадлежавших первой секте, но мне сказали, что в полутора километрах от Падама стоит монастырь, принадлежащий другпа. Меня не очень удивило, что в Заскаре располагались монашеские заведения основной секты Бутана. Удивительным было то, что секты не только не враждовали между собой, но и даже совместно участвовали в одном религиозном празднике.