Засланец

– Концепция Ктулбы мне очень близка, – мечтательно произнес Брукс. – Но я не считаю эту сущность непознаваемой и сверхъестественной. Познакомившись с вами, я убедился в том, что мои догадки не безосновательны.

– Поясните, будьте так любезны, – насторожился я.

– Я полагаю, что какая-нибудь малоразвитая цивилизация могла бы и вас принять за божество, господин Айрус, – сказал, наморщив лоб, Брукс.

А ведь он уже почти додумался до Сверчков, – пронеслось у меня в голове.

– Что вы, – усмехнулся я. – Почти такой же человек, как и вы. Из той же плоти и крови.

– Кстати, о плоти, – профессор поднялся. – Уборная – в конце вагона, чтоб вы были в курсе. С вашего позволения…

И снова повеяло запахом предательства и лжи.

Я вышел за профессором в коридор. Остановился возле окна. За стеклом мелькали деревянные столбы линии электропередачи. Виднелось распаханное поле, которое больше походило на болото; в грязи, чадя сизым дымом, копошилось какое-то гусеничное чудовище.

В коридор выглянул Руд и спросил, угодно ли что-нибудь господам. Я жестом отправил юного Ревнителя Ктулбы восвояси. Вроде все чинно и гладко. Меня везут с ветерком и в комфорте туда, куда мне нужно. Да, я раскрыт, но тут уже ничего не поделаешь. Тень, в конце концов, тоже был раскрыт. Теперь я постоянно нахожусь на грани фола. Под огнем отрубаев я чувствовал себя уверенней, чем среди шелков и позолоты. Поэтому я излишне нервозен. Для призрака это недопустимо, так можно наломать дров.

Я вернулся в купе. Хотел было выпить стакан воды, но меня отвлек телефонный звонок.

Запах предательства превратился в настойчивую, шибающую в нос вонь.

Телефонный аппарат стоял на нижней полке журнального столика, его я заметил не сразу. Я покосился на приоткрытую тень купе. В коридоре плясали тени проносящихся мимо столбов и вечнозеленых берез.

Я снял трубку.

– Простите за беспокойство, господин Айрус.

Связь была неважной, хрипели и свистели помехи, но я узнал голос первого магистра. Похоже, ловушка вот-вот захлопнется. А я столько времени потратил на переговоры с этими джентльменами.

– Господин Торн? – с притворным удивлением откликнулся я.

В трубке хмыкнули.

– Не нужно имен, будьте так любезны…

– Вы первый начали, – резонно заметил я.

– Но впредь давайте обойдемся, – выкрутился магистр.

– Я слушаю вас.

– Мне придется повторить ту просьбу, которую я озвучил на собрании магистров в радиоцентре. Перенестись туда, откуда вы прибыли, чтобы передать предложение общества своему руководству.

– А как же экскурсия на строительство Великой Машины? – не выпуская телефонного аппарата из рук, я переместился к выходу из купе. Но дверь захлопнулась перед моим носом. И в ту же секунду на окно с лязгом опустился стальной ставень.

– Право, сударь… Даже неловко об этом говорить… Но как вы могли подумать, что мы поддадимся на шантаж и пропустим чужого агента в святая святых?

– Не де́ржите слово, магистр, а это нехорошо. Не подобает! – я врезал ногой по двери. Брызнули щепки, под деревянным покрытием оказался металлический лист.

Не выбраться…

– На кону – судьба наших цивилизаций, сударь. Не до игры в благородство, – ответил Торн.

– Что же будет дальше? Я ведь неоднократно уверял, что не собираюсь покидать ваш сырой, как половая тряпка, мир, пока не выполню свою работу.

– К счастью, в нашем сыром мире существуют силы, с которыми вам не совладать, сударь. Вы поступите так, как нужно нам, либо умрете. Нам бы искренне хотелось, чтобы вы остались в живых.

– Да, это очень мило. Вы уже говорили.

Поезд вздрогнул, мерзко заскрежетало железом по железу: Южный экспресс останавливался. Затряслись оба балдахина, стакан, из которого профессор пил воду, свалился с края стола и вдребезги разбился. Мне же пришлось вцепиться в дверную ручку, чтоб не потерять равновесие. Телефонный аппарат я держал под мышкой, а трубку прижимал к уху плечом. Из-под манжеты высунулся бутон встревоженного тюльпана. Против листовой стали его смертоносные семена были бесполезны.

– Ага, я слышу, что скоро остановка, – оживился магистр. – Я вынужден сообщить, сударь, что под вашим купе – дюжина ящиков со взрывчаткой. Запал, как мне сказали, будет гореть приблизительно десять минут. Может, восемь. Советую вам не раздумывать долго. Возвращайтесь в свой мир. С надеждой на взаимопонимание и дальнейшее сотрудничество. На тот случай, если мы больше не увидимся: был рад нашему знакомству. Честь имею!

Магистр повесил трубку. Я позволил себе разбить телефонный аппарат о стену. Деревянное панно возле двери чуть отошло, я отодрал его и снова увидел сталь.

Что ж, теперь понятно: Ревнители Ктулбы сделали из купе замаскированную тюремную камеру. И наверняка весь Южный экспресс – фальшивка.

А что еще могут подсунуть раскрытому агенту? Правильно: фальшивку, дезинформацию, троянского коня.

Я вынул из кармана брюк «оборотень», который выдавал себя за сложенный перочинный нож. В считаные секунды «оборотень» превратился в короткий ломик: тонкий, но несгибаемый. При помощи него я стал сдирать со стен деревянные панели.

Везде тускло блестела сталь – я понял, что теряю время, и прекратил метания.