Засланный казачок

— Да, ты, наверное, прав, папа, — Михаил покачал головой. — Просто невероятная история… Интересно, как эта тетрадка не только сохранилась, но и попала в Калининградский облархив? — помолчав немного, он сам попытался объяснить эту загадку: — Я так думаю, что эта женщина, зашифрованная, как Д., не смогла по какой-то причине передать талес и тетрадку. Потом в Литве началась партизанская война, где все перемешалось: "лесные братья", "ястребки", зачистки со стороны внутренних войск… Судя по тому, что эта тетрадь попала в органы, ее изъяли при обыске. Дело, наверное, происходило где-то в приграничном районе… тогда Литве передали часть Восточной Пруссии вместе с Мемелем, нынче — Клайпедой. Плюс еще времена борьбы с "космополитами"… вот органы и проявили бдительность: дали кому-то прочесть, чтобы определить, нет ли там какой-нибудь антисоветчины или иной крамолы… Но это все версии, а как было на самом деле, сейчас уже трудно сказать.

Гуревич-старший пригладил рукой свою уже почти сплошь седую шевелюру, затем вновь застыл в прежней задумчивой позе.

— Миша, а ты обратил внимание на фамилию хозяина хутора? — спросил он спустя какое-то время. — Тебе эта фамилия не кажется знакомой?

— Конечно, обратил… а как же! — Михаил тут же встрепенулся. — Я как раз и хотел с тобой поговорить об этом.

— Удалось установить, на чем поднялся тот Йонайтис, который является главным контрагентом в ходе реализации нашего "прибалтийского" проекта?

— Семенова из Вильнюса дополнила наше уже имевшееся на него досье новыми сведениями, — сказал Михаил. — Она занимается сбором информации через дружественно настроенные к нам круги в самой литовской столице и делает это параллельно своему главному заданию…

— Так на чем он поднялся? И кто его близкая родня?

— Отца его зовут Миндаугас. Дяди у него нет вроде бы… но надо будет еще раз перепроверить. На чем поднялся? Но ты ведь должен его помнить?

— Тогда он мне казался обычным серым чиновником из системы республиканского Минздрава, — задумчиво сказал Гуревич-старший. — Не ожидал, что он так развернется…

— Но и от тебя, наверное, такой прыти никто не ожидал? То, что ты такую махину, как наш "Росфармаком", поднимешь. Гм… Ладно, это так, реплика по случаю. А теперь о деле. Скажу о том, что удалось пробить. Литовцы, когда вводили свои талоны, временный суррогат денег, который они сами называли "вагнорками", по имени своего тогдашнего премьера, — это было в начале девяностых — заныкали примерно четыре с половиной миллиарда "деревянных" рублей, которые в то время еще имели полное хождение на бывших советских территориях. Никто у них эти рубли назад не потребовал. Ну и пошел обычный шахер-махер… Сколотили команду из предприимчивых людей, практиков, у которых были связи с союзными министерствами и директорами крупных заводов, выдали каждому определенные суммы… Те отправились в Россию и другие республики и через свои контакты закупили на эти бесхозные рубли различное оборудование и сырье, подключив для додставки этих партий железную дорогу и даже транспортную авиацию. Тогда же такой бардак был, что уму непостижимо… Ну вот: Йонайтис-старший занимался закупкой резко подешевевших на короткое время лекарственных препаратов и различного медоборудования… И есть основания считать, что неплохо на этом наварил. Ну а дальше он запустил процесс приватизации аптечной сети и складов лекарственных препаратов, а также стал лоббировать свой интерес через литовский сейм и чиновников в правительстве…

— Ты же понимаешь, Миша, что я не об этом тебя спрашиваю.

Михаил, в раздумчивости потеребив пальцами подбородок, поднял глаза на отца.

— О том, что он поднялся на "еврейском золоте", на "еврейских зубах"… таких сведений ни у Саныча с Семеновой, ни у меня пока нет. Но я твою мысль понял. Как бы ни развивалась далее ситуация с Юлей, мы эту сделку с Литвой разорвем!..

Аркадий Львович медленно качнул головой из стороны в сторону.

— Не руби сплеча, Михаил… С этим Йонайтисом, возможно, мы и вправду не будем иметь дела… если выяснится, что он или, вернее сказать, его предки поднялись на отобранных у евреев ценностях. И уж тем более, если кто-то из его близких предков замарал свои руки еврейской кровью… Но рубить вот так, с ходу не нужно! Ты ведь внимательно читал дневник?.. Вспомни, что писала моя тетя и твоя, соответственно, внучатая бабушка… Хороших людей — больше. Да и есть ли в мире безгрешные люди, кроме единиц праведников? Вот эта Д., которая спасла мне жизнь… У нее ведь тоже были дети, как минимум — двое. У тех, возможно, тоже есть дети, а может, и внуки уже пошли. Так что — всех теперь ненавидеть и в чем-то подозревать? Но если я узнаю… если я узнаю, что кто-то там делает свой гешефт, откопав кубышку с награбленным… сделаю все, чтобы у них горела земля под ногами!

Некоторое время они сидели молча, затем Михаил спросил то, о чем он уже когда-то спрашивал у своего отца:

— Папа, а ты совсем ее не помнишь? Эту вот женщину, которая тебя выкормила и потом какое-то время выдавала за одного из своих детей?