Засланцы

Такой человек обязательно должен иметь какой-то крупный недостаток. И этот недостаток у Синичкина есть: он, Синичкин, очень любит работать. Он так делает причёски, будто последний раз в жизни. Естественно, человек с такими данными должен быть несчастным. Так и есть. От него, от Синичкина, сбежала жена. Не то чтобы ушла или уехала – нет, именно сбежала. И заметьте, по какой-то смехотворной причине – от ревности. Кого она ревновала? Синичкина. Человека, который не то что женщину, муху пальцем не тронет. Но не забывайте, кем работает Синичкин. Он работает дамским парикмахером – это раз. Второе – он похож на знаменитого артиста. И третье – он не так уж плох, этот Синичкин.

Всё это, вместе взятое, вполне может довести до крайности ревнивую женщину. И если бы он, Синичкин, действительно с кем-нибудь интрижку завёл, жена бы узнала и клялась, что простит ему. Только бы узнать. Нет, ни на чём она его подловить не могла. Он ни с кем из своих клиенток не встречался. Это её и доконало.

Однако не будем отклоняться от темы. Был, получается, наш Синичкин несчастен и угнетён, с одной стороны, побегом жены, а с другой стороны, своей схожестью с артистом Куравлёвым. Иногда даже думалось ему, что это предел, что нет на земле другого такого несчастного человека. Однако убедился вскоре, что это не так.

Однажды был он в Доме литераторов, куда пришёл по одному из билетов, присылаемых ему регулярно женой одного известного писателя. Сам писатель на разные мероприятия не ходил, а жену пропускали и так, без билетов.

Сидел Синичкин в кафе, ожидая начала вечера, как вдруг кинулся к нему человек и закричал:

– Валька, Валька! – Увидев недоуменный взгляд, запричитал человек ещё громче: – Ты что, придурок, не узнаёшь меня?

– Я не Валька, – обиженно сказал Синичкин, – я Владимир.

– Да брось ты, Вальк, хватит выёживаться, тебя только с Куравлёвым спутать можно.

И тут понял Синичкин, что не один он такой – есть и другие люди, похожие на Л. Куравлёва. И есть люди, похожие на Смоктуновского, на Магомаева, на Лещенко. И среди них есть те, которые прекрасно себя чувствуют, а есть и другие, такие, как Синичкин. Так что дело не в похожести, а в характере. Это его несколько успокоило. И таким вот, уже привыкшим к своим недостаткам, он, Владимир Синичкин, и явился на Курский вокзал в сопровождении своей мамы с целью сесть в поезд и приехать на юг в дом отдыха.

В купе кроме Володи был всего один пассажир. Мама рассказывала Володе, что она положила ему из съестного, и называла сына по имени, чтобы сосед по купе, глаз с Володи не сводивший, понял, что это никакой не Куравлёв, а её сын Володя Синичкин.

Надо добавить, что для неё он был Володя, а для окружающих давно бы пора ему быть Владимиром Сергеевичем. Но, увы, никто его так не называл, а называли все Володей. Есть такие люди, с обликом которых никак не вяжется обращение по имени и отчеству. Простое, открытое лицо, ясная улыбка, чистые глаза, обаятельная внешность.

И вот уже расцеловались мать с сыном, и махала мама на прощание с платформы и даже слезу пустить хотела, но вовремя вспомнила, что не на войну ведь едет сын, а в отпуск. Тронулся поезд, прибавили шагу провожающие, замелькали вагоны пригородных электричек, стал уменьшаться, а потом исчез совсем вокзал, обернулся Володя к соседу по купе, а у того уже стол накрыт.

На столе стояла уже открытая и початая бутылка коньяка, лежала ножками вверх варёная курица, а вокруг неё помидоры, огурцы, зелёный лук, и в стороне сиротливо стояли две бутылки минеральной воды, заготовленные предусмотрительным железнодорожным начальством.

– Прошу к столу, товарищ Леонид, – гостеприимно сказал сосед по купе, эдакий крепыш, ещё до отпуска загоревший до середины лба. Выше, видно, мешала кепка или, скорее, тюбетейка: кепка такой резкой границы не даёт. – Прошу к столу, товарищ Леонид, – твёрдо повторил сосед, – чем богаты, тем и рады.

Ну что было делать бедному парикмахеру! Смотреть на все эти прелести и, глотая слюну, отказываться? Забиться в свой угол, читать фальшиво-сосредоточенно книгу, а часа через два, совершенно изнемогая от голода, достать мамины котлетки и бутерброды с сырковой массой или же устроить скандал, потому что надоело, надоело?.. Нет, конечно нет. Надо принять приглашение, сесть, согласившись с тем, что ты актёр, ну хотя бы на время обеда. А потом, потом… Но не такой человек Володя Синичкин. Не может он просто так согласиться, и не может он просто так отказаться. И потому потупил глаза наш бедный парикмахер и сказал:

– Извините, я не Леонид.

– Да ладно тебе, не Леонид. Да когда я у нас на Алтае расскажу, что я с самим Куравлёвым водку пил… да меня, если ты хочешь знать… да у нас, если хочешь знать, ты любимый артист. А знаешь, после какого фильма? «Живёт такой парень». Да если я расскажу, что пил с тобой водку…

– Коньяк, – вдруг ни с того ни с сего произнёс Синичкин.

Сосед аж оторопел:

– Ну коньяк… А ты что же, водку любишь?

– Да нет, мне всё равно. Просто я не Леонид, понимаете, зовут меня Владимир.