Засланцы

В первые дни глаза разбегаются, и ты, не желая промахнуться, выбираешь глазами самую красивую. Вскоре становится ясно, что она в свою очередь уже выбрала самого красивого. Поэтому невольно переводишь взгляд на других, менее красивых, но, как ты полагаешь, более умных. Но они почему-то тоже смотрят на других. Так проходит несколько дней, и ты вдруг замечаешь, что «все девчата уже с парнями, только я один», и тут ты уже не смотришь на тех, кто тебе нравится, а ищешь, нет ли тех, кому нравишься ты. И замечаешь, как на тебе время от времени останавливается взгляд скромных глаз юной особы, на которую ты вначале и внимания не обращал, настолько она была незаметной среди ярких и разодетых южных красавиц. А теперь – вдруг видишь, что она не то что не хуже, а просто значительно лучше всех остальных. И ты удивляешься, как же раньше её не видел. Ведь это она, суженая твоя, а ты, чудак, разгуливаешь и раздумываешь.

Через все эти этапы прошёл и Володя Синичкин, с той лишь разницей, что был он здесь знаменитостью и на него вначале многие заглядывались, но так как он прятался, а смущение его было принято за индифферентность, то многие смотреть перестали. Большинство из них, желая лучше иметь синицу в руках, чем журавля в небе, крепко держали своих синиц и лишь изредка поглядывали на странного «журавля» – Синичкина. И лишь Надя, суженая его, ходила одна и, встречаясь с «Куравлёвым», опускала глаза и краснела. Так что Синичкин однажды не выдержал и поздоровался с ней. Просто, проходя мимо пылавшей лицом девушки, сказал ей «здравствуйте».

С этого всё и началось. То есть она ответила. Тоже поздоровалась, потому что ничего плохого в этом не видела. Ведь они живут в одном доме отдыха, обедают в одной столовой, лежат на одном и том же пляже. То есть находятся пусть временно, но в одном и том же коллективе. Она так и сказала своей соседке по комнате Таисии, что ничего тут особенного нет. Правда, у соседки на этот счёт были большие сомнения. Ей казалось, что нельзя слишком много позволять этим знаменитостям.

– Они такие, эти артисты, – говорила Таисия. – Ты им палец сунешь, они пол-руки отхватят.

Но Надя и не собиралась никому совать свой палец. Она поздоровалась – только и всего.

– Ну хорошо, – продолжала Таисия. – Вот ты поздоровалась, а дальше что?

– Что?

– Ничего. Дальше он с тобой знакомиться станет, потом гулянки начнутся по парку, потом целоваться полезет, а там, глядишь, вообще неизвестно что.

– Ну вы уж скажете: неизвестно что, – возражала Надя.

– А всё почему, – развивала свою мысль Таисия, – всё потому, что артист. У него в каждом городе неизвестно что. Да и к тому же женат.

– Откуда вы знаете?

– Да полстраны знает, Куравлёв женат! Если б он ещё был не артист, а нормальный человек, тогда другое дело.

– Какое другое дело? – возмущалась Надя.

– А такое другое. Ну, представь себе, он не артист. Тогда же всё по-другому. Он с тобой сначала здоровается. Ты, допустим, ему отвечаешь. Потом он с тобой вежливо так знакомится. Ты не против. Теперь, значит, раз ты не против, то вы начинаете гулять по берегу моря. И тут он, конечно, тебя поцелует.

– Да в чём же разница?

– Да в том, что тогда ты не против.

– Между прочим, – сказала разозлённая Надя, – я и сейчас не против. – Подумала и добавила: – Не против знакомства.

– А, милочка, тогда другое дело. Если ты считаешь, что это прилично – гулять с артистами, тогда пожалуйста.

– Да почему гулять? Слово-то какое – «гулять»! Почему нельзя дружить, почему нельзя общаться с человеком и чтобы никто вокруг не думал ничего плохого?

– Это пожалуйста, – сказала Таисия, – это я не против. Более того, ежели он с приятелем придёт, то я тут как тут. И всегда рядом. И если что, присмотрю и тебя в обиду не дам.

Как Таисия предсказывала, так и получилось. Синичкин и Надя невольно, даже внешне и не желая того, стали ловить взгляды друг друга. То есть, придя в столовую, Синичкин тут же отыскивал Надю и, сидя к ней спиной, всё равно чувствовал, что она здесь рядом, и вёл себя соответственно. А Надя, видя его на пляже в окружении различных любителей знаменитостей, расстраивалась и не глядела на него. И взгляд Синичкина не мог встретиться с открытым и дружелюбным взглядом Надиных глаз.

А потом они познакомились, то есть Синичкин на вечере танцев подошёл к ней и пригласил танцевать. И когда они танцевали, так прямо и сказал:

– Давайте с вами познакомимся. Она ответила:

– Давайте.

Он представился:

– Володя.

Она сказала:

– Надя. – И вдруг спросила: – Как это – Володя?

Синичкин хотел сказать: «А так вот, назвали Володей, имя такое редкое – Володя», – но вовремя сообразил, что ошибся, и сказал:

– Ну, во дворе меня Володей все звали в детстве. – Здесь хоть лжи не было. Его действительно в детстве все звали Володей, и не только во дворе.