Заслони меня собой

Мама плела что-то еще. Знаю, зачем она это говорит. Мама, в сущности, еще молодая женщина. А когда меня родила — совсем была девчонкой. Ей не нужны мои проблемы, не нужна я. В новой семье, ей отлично живется без ошибок прошлого.

— Хватит, мам, — попросила я и встала.

Мне нужно было отдохнуть, но и напрашиваться туда, где меня откровенно не хотели видеть слишком тяжело. Если бы это был кто-то другой, не мама, может я и наплевала бы на приличия. Но здесь я буду реветь до утра.

Нужно было на вокзал идти. Поехать в село, меня бы там соседи приютили. С ними и не страшно, в память о бабушке мне многие помогут. Я там выросла.

Мама поняла, что я ухожу и вскочила. Лицо стало беззащитным, словно это она моя дочь.

— Я пойду, — сказала я.

— На вот, возьми на дорожку, — дрожащими пальцами мама начала суетливо собирать многоэтажные бутерброды из сыра, мяса и неровно порезанного багета. Она торопилась так, словно от этого зависела ее жизнь. — Прости, Рит. Прости… Я не могу. Олег, он… Не хочет.

Она прятала глаза, пытаясь всучить мне пакет с едой.

— Прости, Рита… Постой! — она бросилась к стенному шкафу, выхватила сумку и торопливо вкопалась внутрь. В пальцах появились несколько банкнот. — Вот, тебе. На гостиницу. Я позвоню, обещаю, доченька!

— Не надо, мам, все нормально, — я попятилась, выставив ладони перед собой. — Ты права, я вернусь к Артему. Извини, что побеспокоила.

Я торопливо вышла в подъезд, пока она не всучила мне деньги с бутербродами. Мама бы все отдала, лишь бы я ушла — чувство вины жрет почище вампиров. Родители часто пытаются купить прощение деньгами и едой, хотя сами знают, что оно не продается.

Я жалела, что пришла.

Груз с сердца ушел, сталась лишь досада: нужно было догадаться, что мне не обрадуются. Пристанища я здесь не получу. Придется решать проблемы самой.

Я зашла в магазин за водой и увидела напротив круглосуточную аптеку. В темноте зазывно светилась вывеска с красным крестом. Мне как раз туда.

Глава 32

— Яр?

Тишина была такой густой, что ее можно было мазать на хлеб.

Ее нарушали звуки ночного леса, цикады и редкие голоса ночных птиц. Шепот ветра в листве, далекий-очень далекий стук уходящего поезда, который смолк через секунду.

Нос щекотал прелый и влажный запах леса. Стало прохладно, кожи легонько касался приятный ветерок.

Ночью в лесу обалденно. И очень страшно.

— Яр?

Я стояла на дороге перед домиком, опираясь на капот «ягуара».

Смелости войти и даже подняться на крыльцо, не было. У меня страшно гудели ноги, часть пути я преодолела на попутках, что ночью весьма рискованно, но много пришлось пройти пешком. Помимо дорожной сумки с собой был объемный пакет с покупками.

Оказалось, что самое сложное, когда я буду на месте — не умереть от страха, и подойти.

Вдруг он умер? Я зайду, а там его остывшее тело… Или стал зверем — это еще страшней.

Мне хотелось забраться в машину и ждать до утра, чтобы с первыми лучами солнца войти в дом и увидеть, что там случилось. По-детски и трусливо. Но машина — это и впрямь отличный вариант, лучше, чем вокзал, дом и мама. Внутри достаточно просторно, там будет тепло, и думаю, даже уютно. Мне безумно хотелось передохнуть.

Но сначала нужно посмотреть, что с ним.

— Яр?

Я прислушалась: ни скрипа, ни вздоха.

Было так тихо, словно в этом лесу больше никого нет. Я осторожно поднялась по ступенькам, стараясь не скрипеть половицами, и приоткрыла дверь.

Ярцев потушил свечу — или она погасла сама, меня встретила полная темнота. Каждую секунду ожидая, что из темноты сейчас вылетит что-то жуткое, я достала из пакета фонарик и щелкнула кнопкой.

Фонарь я купила в супермаркете — самый дешевый, поэтому кнопка была тугой, а луч слабым. Двойное кольцо тусклого света легло на выщербленные доски, покрытые глубокими царапинами. В призрачном свете топорщились щепки. В дальнем углу растеклась по полу растаявшая свеча. Я заметила рифленый отпечаток в воске — на нее наступили.

Кровавые тряпки, бурый бинт… Кровь на полу. Я вела лучом, ощупывая комнатку. Перевернутая канистра — вода вылилась и впиталась в дерево, оставив большое темное пятно. Ворох одежды — рваной, окровавленной и мятой. В углу стопкой лежала чистая, но ее разбросали.

Ярцева не было. Позади раздался шорох.

— Твою мать! — от страха у меня чуть не остановилось сердце.

Я обернулась, рассматривая ступени, площадку перед крыльцом, дорогу с припаркованным темным силуэтом «ягуара» и темный лес. Луч фонаря дрожал, пока я осматривалась.

Ко мне никто не подкрадывался. Я выдохнула.

— Яр?

Я бросила пакет на крыльцо и спустилась к дороге. Белый пакет, как привидение, выделялся на фоне ступенек из темного дерева.

Я прошла по пыльной дороге и светя между деревьями. Затем, подумав, выключила фонарь. Из-за него я буду слишком заметной в лесу, лучше пользоваться им, когда без света не обойтись.

Куда он мог пойти, если машина здесь?