Засранец Бэдд

- Однажды я отвозила Айзека домой. Он жил далеко за городом, поэтому приходилось часто проезжать мимо пустырей и бесконечных кукурузных полей. Никаких пробок, никаких соседей или автозаправок, только шоссе и кукуруза. В меня врезались. Я потеряла управление, и мы оказались в поле. Я сильно ударилась головой и потеряла сознание. Когда очнулась, Айзек... черт, Айзека... они вытащили его из машины и избили... избили так, что он...

Я не смогла продолжить, Зейн сидел молча, держа мою руку в ожидании.

Я прокашлялась.

- Водитель грузовика увидел свет от фар, когда проезжал мимо и остановился. Вызвал помощь. Но к моменту приезда полиции Айзека уже не стало.

- Твою мать. Что стало с теми, кто сделал это?

Я засмеялась.

- Ничего. Я их не видела... никто ничего не видел. Не смотря на то, что на багажнике моей машины была огромная вмятина и остатки краски, или то, что все знали, кто именно так сильно ненавидел Айзека, никакого расследования толком и не было. «О нет, пацан которого все ненавидели умер, какая жалость, видимо это был несчастный случай. Преступник кто-то не из местных». Вот и все. Его родители переехали, и я хотела уйти из школы. Мама не разрешила, поэтому... Я закончила, получила аттестат и пошла в армию.

- Черт побери, Мара.

Я пожала плечами.

- Да, было... хреново. Но что меня поражает больше всего, так это то, что после того, как мы начали встречаться, травить его начали еще сильнее. Я знаю, что это не моя вина, но я все равно отчасти виновата. Они убили его. Но возненавидели его сильнее, когда он начал встречаться со мной. Видимо, я все-таки была популярной? Я ведь общалась самыми популярными ребятами из школы. Поэтому когда начала с ним встречаться, им показалось, что Айзек украл меня у них, испортил меня в каком-то смысле.

Фильм уже начался, но никто из нас не обратил на это внимание, как и та парочка подростов, поэтому наш разговор никому не мешал.

Я замешкалась, затем громко вздохнула. 

- Итак, был Айзек. Что еще тебе рассказать? Однажды меня изнасиловали на свидании, когда я была в армии. Он подсыпал мне что-то, и потом я очнулась в переулке, болело все тело, и я была голая. Весело было. Конечно же, парень, который сделал это, не подумал о том, что мы были очень близко к медсанчасти. Все наши ребята помогли мне его найти и... познакомили его зубы с асфальтом, если можно так выразиться. Самое дерьмовое в том, что это было не первое наше свидание с ним. Мы встречались уже примерно месяц к тому моменту. Уже даже переспали. Но затем он подсыпал мне оксибутират натрия в напиток и изнасиловал меня. Ты мог бы подумать, что из-за него я обозлилась на мужчин. Сложно кому-то доверять после такого, понимаешь? После Айзека, а затем и Чада... свидания казались мне глупыми, опасными и бессмысленными, поэтому я перестала на них ходить.

Зейн замолчал на мгновение, глядя на экран, но, очевидно, что он не смотрел фильм.

- Я не знаю, что и сказать.

Я взяла его за руку.

- Ты хотел знать, и я рассказала тебе. Вот чем я живу. - Я сжала его руку. - Тебе ничего не нужно говорить. Главное что ты слушаешь.

- Мара, мне жаль, что тебе пришлось пройти через все это.

- Мне тоже. То есть ничего уже не изменишь, но это сделало меня сильнее, но именно поэтому мне сложно тебе открыться. - На несколько минут я смотрела в экран ,не особо концентрируя внимание на фильме, но в моей голове крутилась только одна мысль. Скорее человек. – Хочешь, чтобы я рассказала тебе об отце?

Зейн повернулся в своем кресле и посмотрел на меня.

- Конечно, хочу, но только если ты сама хочешь о нем поговорить.

Я пожала плечами.

- Я подумала, раз уж я рассказала тебе об Айзеке и о Чаде, то могу и об отце рассказать. - Я кивнула в сторону выхода. – Может, уйдем? Что-то я сегодня не настроена на кино.

Зейн встал и вывел меня из кинотеатра, даже не задумавшись. Поблизости мы нашли бар и заказали несколько напитков. Когда мы нашли столик, Зейн сел возле меня, а я начала соскребать наклейку с бутылки своего светлого пива.

- Ой-ой, - сказал Зейн, - отклеиваешь наклейку. Плохой знак.

Я покачала головой.

- Ничего схожего с историями Айзека или Чада. Просто... все сложно, - я замолчала на мгновение, раздумывая. - Мой отец был совершенно нормальным, обычным отцом. Работал в страховой компании с девяти до пяти. Ходил на все мои концерты и театральные постановки, играл со мной на заднем дворе. Пил Бадвайзер на крыльце после работы, смотрел реслинг и автомобильные гонки, целовал маму перед тем, как уйти на работу. Он был просто... отцом. Но когда мне было двенадцать, он купил Харлей, продал свою страховую компанию и ушел.

- Кризис среднего возраста?

Я покачала головой.