Заставь меня

Как будто мои мысли призывают его, толстая дверь открывается и с щелчком закрывается, когда он входит.

— Привет, Кэш, — я говорю первой, чувствуя необходимость взять под контроль наше взаимодействие. По сути, он ничем не отличается от тех хулиганов, с которыми мы выросли. Они думают, что имею на тебя управу, но оттолкни немного, и хватка ослабнет.

— Привет, Аманда, — уголок его рта кривится. — Хотел убедиться, что с тобой все в порядке после небольшой потасовки прошлой ночью, — слова звучат как угроза, он оценивает, расскажу я кому-то или нет. Странно то, что он не говорит это как угрозу. Он говорит это так, будто искренне хочет убедиться, что со мной все в порядке.

Этот хитрый лис убедителен.

— Да, никаких проблем — я продолжаю раскладывать продукты, надеясь, что, если я проигнорирую его, он уйдет. Вместо этого он придвигает ящик из угла к середине холодильника и садится.

— Что ты делаешь? — это определенно не то, как я представляла себе это утро.

— Мне нравится узнавать своих сотрудников, — его взгляд скользит по моим обнаженным ногам, и я жалею, что надела сегодня юбку. Мало того, что в коридоре холодно, так теперь я еще и беспокоюсь, что он может заглянуть прямо под нее.

Я хмыкаю и поворачиваюсь к нему.

— Я не собираюсь никому говорить. Не волнуйся.

Он наклоняется вперед и опирается локтями на колени. Даже для меня это мощная позиция. А когда он вытирает нижнюю губу, глядя на меня сверху, мурашки бегут под теплом его взгляда.

— Если я причиняю тебе неудобства, могу уйти, — это не вопрос, а утверждение. Тест, насколько сильно он меня беспокоит.

— Мне все равно. Если хочешь провести утро, замерзая здесь, то помогай, — я бросаю ему пакет с зеленью. Он ловит его с забавной ухмылкой.

Думаю, я прошла этот тест.

Мы приступаем к работе по разгрузке продуктов. Проскальзывают моменты, когда мне комфортно в этой тишине. Но за этими моментами всегда следует осознание того, что я нахожусь в очень изолированном металлическом помещении с единственным выходом и серийным убийцей. Никто не услышит моего крика.

Именно поэтому, когда он слегка кладет ладонь на мою спину и наклоняется, кладя что-то на полку передо мной, мне приходится бороться с желанием прижаться к нему.

Его мужской запах сандалового дерева окутывает меня, а тепло от его ладони распространяется по моим ногам. Дрожь пробегает по всему телу, когда он шепчет мне на ухо, почти касаясь губами моей кожи.

— Извини.

Черт. Это не та реакция, которая должна быть у меня сейчас.

Я отшатываюсь назад, но он хватает меня за бедро и прижимает к стеллажу.

— Не бойся меня, — в его словах есть сладкая нотка, и, если бы я не была так чертовски шокирована, это было бы почти восхитительно.

Он наклоняется вперед, пока кончик его носа не касается моего, его дыхание трепещет на моей щеке.

— Хотя мне нравится, как пылают твои щеки, когда ты напугана, — медленным, осторожным движением он подает свои бедра вперед, пока я не чувствую его эрекцию через брюки, трение ткани о мои голые ноги посылает искры вверх. Кровь стучит у меня в ушах, а тело дрожит от желания тоже податься вперед.

Его руки скользят по моим бедрам и изгибу задницы. Одна рука задирает материал юбки, а другая движется вниз.

Если его рука опустится чуть ниже, он сможет…

Вместо этого я отталкиваю его и ухожу.

— Ну тогда не пихай меня к стенам в закрытых помещениях.

— Это была полка, а не стена! — кричит он мне вслед с дьявольским смехом.

Я сожалею, что не врезала ему по лицу, когда была возможность.

***

Я ненавижу свое тело.

Ненавижу за то, как оно предает меня.

В ночь, когда умерла Бет, оно отказалось слушать мои мольбы. Оно не кричало, не поднималось. Я не двигалась.

И сейчас я ненавижу свое тело, потому что мне придется провести остаток смены в промокших трусиках из-за предательской реакции на серийного убийцу.

Издевательские взгляды, которые Кэш бросает на меня весь день, заставляют думать, что он тоже это знает. Ходит вокруг, выглядя самодовольным и раздражающе хорошим в синем костюме. Я его ненавижу.

Входит высокий белый мужчина с причесанной головой, одетый в красный спортивный костюм Adidas, который сразу привлекает мое внимание. А когда я вижу его лицо, то останавливаюсь на месте.

Это дядя Бет, Иван. Я никогда с ним не встречалась, но узнала его по семейным фотографиям и по его сходству с ее отцом. Я не хочу с ним общаться, не могу пойти на этот риск. Если он узнает меня по какой-то причине — я ведь была в жизни Бет последние двадцать три года — и назовет меня Харлоу, все будет кончено.

Но наша администраторша заболела, поэтому обслуживающий персонал подменяет ее, и сейчас только я свободна. Я смирилась, нацепила на лицо дружелюбную улыбку и подошла к нему.

— Здравствуйте, сэр. Добро пожаловать, — говорю я, возившись с бейджиком, надеясь, что это привлечет его внимание. Если он узнает меня, возможно, подумает, что ошибся, увидев имя. — Столик на одного?

Он кивает и морщит нос, оглядываясь вокруг с усмешкой, как будто ему противно это место.

— Что ж, хорошо, идите за мной, — мой тон тошнотворно сладок, пытаясь скрыть нервозность.