Заставь меня ошибиться

Хозяйка заведения заверила посетительницу, что непременно поправится до завтра, но только престарелая кошатница ушла, как подхватила свои белоснежным платочком склянку и отправила ее в мусор. А еще призналась себе, что ей нигде и никогда не жилось так весело, как в маленьком городке, жители которого на полном серьезе делились друг с другом самыми бредовыми идеями.

Где-то в Норвегии

Глядя, как Лиз заламывает пальцы, он чувствовал себя настоящим монстром. Ни разу в жизни еще он не заставлял девушку встретиться с родителями, но все-таки не думал, что это может быть так ужасно. Они ехали по заснеженной трассе уже пятнадцать минут, а состояние пассажирки не менялось, и в какой-то момент Йохан не выдержал:

— Твои пальцы скоро вывернутся из суставов. Эта привычка выдает тебя с головой, а меня порядком раздражает, — сказал он, старательно глядя только на дорогу. — В чем дело?

— Мы встречаемся с твоими родителями, и я точно знаю, что им не понравлюсь. Дай мне понервничать, — ответила она невежливо.

— Даже если так, им некуда деваться. Ты моя жена и родишь им наследника этого адского концерна. Учитывая сколько мне лет, они запрыгают от счастья, — попытался съязвить он, но сарказм не оценили.

— Наследницу, — сухо поправила Элизабет. — Девочку. Глупенькую шатенку, которая не сумеет прочесть Данте в оригинале, влюбится в какого-нибудь придурка и окажется в тюрьме уже к шестнадцати годам.

— Что? — опешив, спросил Йохан.

— Ничего.

— Нет уж выкладывай.

— Ты хотел мальчика, — будто только и ждала этих слов, набросилась на него Элизабет. — Почему?

— Ах вот оно что, — закатил он глаза, но тем и ограничился.

Минуту ехали в молчании, а потом Лиз, как истинная женщина, продолжила:

— Я не понимаю, ты так не хотел девочку, почему? Я думала, волосы на себе повыдергиваешь от досады, когда врач определил пол ребенка. Было так неловко наблюдать за его растерянностью. Так что произошло? Думаешь, раз девочка, то возьмет от меня все худшее? Или думаешь, что твои родители не одобрят приобретение жены, которая не может родить достойного наследника? Ты рассчитывал таким образом наладить с ними отношения?

Она выглядела неподдельно расстроенной, и Йохану ничего не оставалось, кроме как признаться.

— Не в этом дело, не в тебе, не в родителях, — разочарованно протянул он и снова умолк.

— Ох, Лиз, ты не виновата, дело во мне. Ты слишком хороша для меня, — патетично продекламировала она, явно намекая на несуразность такого предположения, что его совсем не порадовало.

— Не перегибай.

— Я не перегибаю. Или ты объясняешь мне, что происходит, сейчас же, или останавливай машину. Я никуда не еду.

— А если я не останавливаю машину? Тогда у тебя есть только один шанс никуда не ехать — выпрыгнуть на полном ходу. Тебе не кажется, что в твоем положении такие фокусы несколько… небезопасны? — съязвил он.

— Назову тебя Гастоном при родителях! — пригрозила она, устав спорить.

Эта угроза возымела эффект, и, в последний раз горестно закатив глаза, Йохан начал:

— Ты не заметила, что я уже воспитывал девочку? И, кстати сказать, не одну. Я безумно рад, что у нас будет дочка, и, положа руку на сердце, признаю, что мысль вырастить ее правильно меня очень прельщает… Но я понятия не имею, как это делается. Мои прошлые попытки были несколько иного характера. Я знаю, как сделать ее секс-бомбой, но это последнее, чего я желаю для своей дочери.

— Хм, ты удивишься, но большинство девочек мечтают стать секс-бомбами, — усмехнулась Лиз. — Потому, твой опыт не так уж и плох. Но если ты хочешь вырастить аристократку, которая будет читать в оригинале Данте, играть Тартини на скрипке, вязать в волосы ленты, увлекаться верховой ездой и рисовать прекрасные маки на фоне летнего неба, то тут, конечно, промах. И в первую очередь — с женой.

Он усмехнулся:

— Об этом я не думал. Но вдруг начал понимать родителей, которые не хотели, чтобы я всю жизнь вставлял одержимым женщинам грудные имплантаты.

— Да уж, — досадливо протянула Лиз. — Я бы тоже не хотела, чтобы она творила всякие безумства из-за мало-мальски симпатичных парней.

— Сочту это за комплимент моей внешности, — отшутился Йохан.

— У тебя есть еще куча времени, чтобы решить, каким ты хочешь видеть этого ребенка… Но если все-таки решишь сделать ее концентратом снобизма, то просто отдай на воспитание своим родителям. У них отлично получается.

Взрыв общего хохота разогнал царившее в машине напряжение ровно в тот момент, когда на холме чуть справа от дороги вырос величественный дом, куда больший по размеру, чем Мичиганский особняк. И он уж точно не соответствовал небольшой, уютной квартирке в пригороде Осло, в которой было решено свить семейное гнездышко четы Олафсен.

— Ну что ж, ни пуха… Йохан, — не без труда выговорила Лиз, у которой язык чуть не присох к небу от дурных предчувствий.

— К черту, — не менее тяжко выдохнул ее спутник. — И еще, Элизабет, что бы в замке Дракулы ни случилось, — добавил он несколько натянуто. — Я люблю тебя. Просто, чтобы ты знала.

Конец