Заставь меня остановиться 2 (СИ)

— Ну, окей. Сейчас придумаю, что-то повзрослее.

Селективный адреноблокатор

Я тебе от давления дам.

Вместе с ним будет транквилизатор,

Только ты успокойся, Богдан.

А когда в мочеточнике камень

И идет по нему он, как рать,

Невзирая на вас со слезами,

Я могу лишь уйти — не мешать.

Не орите, Богдан, не кляните

Ни меня, ни курносый мой нос…

Камень все же идет, отдохните.

Вам ежа принести? Не вопрос!

Несколько секунд Лукьянов смотрит на меня с глазами долгопята. Вроде отвлекла… или нет?

— О, вспомнила, у меня хорошая новость. Ежа не принесу, так как я видела клетку в машине у Ники. Точнее не в ее машине. Ну, ты понял. Видишь какая у тебя ответственная дочь, могла уехать на выходные и оставить не свое животное. А она вон какая молодец. Я тебя не отвлекла, да?

— Хочу треснуть тебе сейчас по лбу.

— Не сдерживайся. Тресни. Разрешаю.

— Не могу. Руки заняты, — о, уже обе в штанах. — Скажи что-нибудь еще.

— Ты все-таки встал передо мной на колени. Не с кольцом, конечно, как хотелось бы, но встал. Мечты сбываются. Точно говорят, что надо четче формулировать свои желания. Впредь буду осторожнее, — я была уверена, что Лукьянов все же вытащит руку из штанов и таки треснет меня по лбу. Но, к моему удивлению, он не только не сделал этого, но еще и улыбнулся, закрыв глаза.

— Повезло же мне, что я пошел на похороны биохимички.

— А это сейчас сарказм или нет? Вот вообще не поняла.

— Не сарказм.

— Ммм… как мило, я тебя тоже люблю. О, кажется, скорая приехала. Я быстренько.

Правду говорят, что врачи — худшие пациенты. Мой Лукьянов — яркий тому пример.

— Я уже сказал куда отдает боль. В яйца. Сколько раз надо повторить? — вот сейчас ощущение, что Богдан и вовсе не болен. Уж слишком он зол.

— Он имел в ввиду, что боль отдает в scrotum и penis, — быстро добавляю я, пытаясь сгладить углы. — Он врач, заведующий отделения терапии, между прочим.

— Отвезите меня уже в больницу, если не в состоянии поставить капельницу. Рукожопы, — сказал он это тихо, но достаточно, чтобы услышал фельдшер и очень молоденькая врач.

— Богдан!

— Прошу прощения, рукоанусы.

А дальше начался или продолжился чистейший бред. Все-таки прав Лукьянов, реально рукожопы. К счастью, до больницы мы все же доехали. Живые. Пусть и порядком взвинченные.

* * *

Складываю продукты в пакет и, не мешкая, иду к выходу. Схватиться за ручку не успела. Вот уж не ожидала, что так быстро увижу Нику.

— Привет, — шепотом произносит она, проходя в гостиную. Следом за ней заходит Измайлов с клеткой в руках. Вот и моя Дося.

— Спасибо, что не забыли ее, ну и вернули, — забираю клетку.

— Как папа?

— Операция прошла удачно. Я как раз к нему иду. Пойдем вместе со мной. А тебе лучше не идти, — указываю взглядом на слегка, да ладно, чего уж там, хорошо побитого Ярослава. — Пока не идти.

— Я и не собирался. Он пока не готов к диалогу.

— Я тоже не пойду сейчас. Папе нельзя нервничать. Я хочу с тобой поговорить наедине. И кое-что отдать. Все время забываю. Пойдем в мою комнату — все тем же шепотом произносит она.

Любопытной маленькой Анечке жуть как интересно, что хочет сказать Ника, да и вообще расспросить, когда она, черт возьми, успела сойтись с Измайловым, а вот взрослой Ане плевать. Ей хочется поскорее в больницу к голодному Лукьянову.

— Так, стоп, ты что делаешь? — растерянно бросаю я, наблюдая за тем, как Ника без разбора скидывает вещи в чемодан.

— Забираю вещи. Мы хотели провести вместе время до вашего приезда, но сейчас в этом нет смысла, — дико хриплым голосом проговорила Ника. Теперь понятно — заболела. — Я здесь больше не буду жить.

— То есть теперь ты вообще переезжаешь?!

— Да.

— Нет. Я тебе этого не дам. Твой отец меня после этого не то, что не поймет, он меня вообще из дома выгонит!

— Глупости. Ты же не дура, скажешь, что я уехала в твой отъезд. У меня к тебе просьба. Он сейчас ничего не поймет, будет давить на меня своим авторитетом, возрастом, возможно, правдивыми на первый взгляд вещами. Я так не хочу. Устала. Ты можешь оказать на него хоть какое-то влияние, я это точно знаю. Он любит тебя, поэтому у меня просьба. Когда он немного отойдет, пожалуйста, поговорим с ним. Как будто ты на моем месте. Ты же девочка, знаешь, что сказать. Я вот как раз на это не способна. Я — грубая и… вообще, — слушать вот такой Никин голос становится невыносимо. Уж очень жалостливо она выглядит. — Не получится у меня ничего ему объяснить. А Ярослава я к нему не подпущу, он дурак, не будет отбиваться. А папа пока только помахать кулаками хочет.

— И что я должна ему сказать?!

— Не знаю. Что угодно, чтобы он принял то, что мы вместе.

— Да когда вы вообще успели это «вместе»? Ты же все время сидишь дома!

— Каждый видит то, что хочет видеть. Мы… мы недавно вместе.

— Один день? — саркастично бросаю я.

— Нет. Пару месяцев. Это неважно.

— Важно! Ты через пару месяцев переезжаешь к мужчине, который годится тебе в отцы. И который, между прочим, встречался с твоей матерью.