Заставь меня остановиться

С грохотом закрывает дверь, оставляя меня одну. Не припомню, когда в последний раз мне было так обидно. Когда через минуту полной прострации дверь открылась снова и мне кинули на душевую кабину полотенце, я реально поняла, что это не шутка. Я более чем уверена, что он лично начнет меня мыть с мочалкой, если я это не сделаю сама. И ногти отрежет так, что кровь выступит. Черт возьми, если бы знала, что так получится, лучше бы с помощью фольги удалила лак дома. А что теперь? Отдирать от ногтевой пластины?!

Меня не расстроили ни тапки, ни халат, который на мне висит, ни отсутствие макияжа и духов. А вот похеренные ногти, откровенно добили. Чувствую себя какой-то униженной. Знаю ведь, что ногти были не длинные, и лак почти не заметен. А теперь они выглядят так, как будто я неухоженное, с больными, поврежденными ногтями нечто. Ну вот за что он так со мной?

Кое-как успокоившись после потока слез и ополоснув лицо холодной водой, я вышла из кабинета Лукьянова и поковыляла к ВИП палате.

— Улыбнись, Аня, тебе не идет похоронное выражение лица, — на полпути меня ловит под руку этот козел.

— Идите знаете куда?

— Ну-ка удиви меня. Куда?

— На «п» начинается.

— На «опа» заканчивается?

— Не угадали. Вы собирались в палату, вот и идите туда.

— Мы собирались. Тебе очень идут эти тапочки, — усмехаясь, произносит Лукьянов. — Халат, правда, нет. Но к твоему у меня нет претензий, поэтому как высохнет — переоденешься. Кстати, ты стала выглядеть значительно моложе.

— Да что вы говорите? На все пятнадцать?

— На двадцать. Кстати, сегодня тебе придется уйти попозже. Поможешь мне навести порядок в кабинете перед проверкой. И еще, пациент в ВИП-палате очень специфический, сложный, но интересный. Забудь о наших с тобой недопониманиях. Ты сейчас врач, а не обиженная студентка. Проходи, — приоткрывает дверь в палату, пропуская меня вперед.

Глава 12

Стоило только войти в палату, как на меня очень недружелюбно взглянул мужчина лет тридцати пяти. Я бы сказала, даже брезгливо. А затем просто хмуро. От его взгляда я невольно поежилась и мне стало не по себе. А когда он цыкнул, сверкнув зубами, кажется, от страха мои сфинктеры прилично напряглись. Черт! А глаза! Какие у него глаза. Мать моя женщина, это такие линзы?! Сама от себя не ожидала, но как-то машинально повернулась в сторону Лукьянова, то ли за защитой, то ли просто с просьбой свинтить из палаты. Инстинктивно дернулась к двери, на что мой козлиный мучитель перехватил меня за руку, при этом открыто улыбнулся, издав что-то на подобие смешка.

— Далеко собралась?

— Я забыла фонендоскоп, — самое удивительное, что я и вправду про него забыла.

— Мой возьмешь. Проходи, — легонько подталкивает меня, как только я несмело поворачиваюсь к пациенту.

— Так вот оно, еще одно будущее анти-светило медицины, Богдан Владимирович? — бросает мужчина, усаживаясь на кровать. При этом улыбается так, как будто все происходящее его реально забавляет.

— Ну что вы, Ярослав Викторович, Анна Михайловна очень даже юное дарование, — сказала бы я, что Лукьянов снова издевается, но в голосе его, как ни странно, нет язвительных ноток. Но вот то, что он встал позади меня, положив свои ладони мне на плечи, как-то напрягло. — По крайней мере, очень на это надеюсь. А какой у нее язык, вы даже себе не можете представить, — вот же урод! — Таких студенток у меня еще не было, ну, стало быть, и вас такие еще не осматривали. Итак, Аня, Ярослав Викторович у нас не сказать, что частый гость больницы, но бывает здесь периодически. У него есть одна очень интересная особенность.

— Да не такая уж и интересная, — уже мягче произносит мужчина. — Всего лишь аллергия на все живое и неживое. Шутка, — быстро добавляет он. — Не на все, но на многое…

Мужчина продолжает говорить, а я, не в силах контролировать свои эмоции, поворачиваюсь в сторону Лукьянова. Это ж надо быть таким козлом? Неужели нельзя было сказать сразу, что надо быть просто «чистой», во всех смыслах этого слова, именно по отношению к этому больному? Козел! Трижды козел! Сейчас я испепеляю взглядом Лукьянова. Тот же на меня напротив — не смотрит. Не знаю, как удалось собраться и начать опрос больного. Видимо, я чего-то не догоняю, иначе мне не понять, что же такого интересного и специфичного в этом пациенте. Ну аллергик, ну заболел пневмонией. В остальном, судя по его же словам, совершенно здоров. Лукьянов мог вообще меня к нему не водить, учитывая, что, судя по истории болезни, он принял его еще в понедельник. Дебилизм какой-то.

После вполне себе стандартного опроса Лукьянов снял с себя фонендоскоп и вложил его мне в руку.