Заставь меня остановиться

— Я сам разберусь, что тебе надо, а что нет.

Приподнимает Егора за руку и, не дожидаясь, пока тот полноценно встанет на ноги, перекидывает его к себе на плечо.

— Чего тормозим, Аня? Тебе надо особое приглашение или ты тоже идти не можешь?!

Ничего не отвечаю. На автомате вскакиваю, хватаю плед и вещи. Пытаюсь угнаться за Лукьяновым, но ноги как будто ватные. Еще и дождь моросит. Только ступаю на дорогу, ведущую к машине, как вскрикиваю от боли в ступне. Смотрю на свои ноги — босые. Идиотка!

— О Господи, горе луковое, где твоя обувь? — перевожу взгляд на Лукьянова, усаживающего Егора на заднее сиденье машины.

— Я не знаю, — растерянно бросаю я, всматриваясь в ношу в моих руках. Тут, разве что, брюки, кеды Егора и моя сумочка. — Я сейчас сбегаю.

— Дайте мне кто-нибудь сил, — зло цедит он, направляясь в мою сторону. Забирает из моих рук плед и вещи. — До машины доскочишь?

— Да.

— Ну так скачи, Аня.

И ведь прыгаю-таки на одной ноге до тех пор, пока Лукьянов меня не останавливает громким:

— Стоять. Положи на капот ногу, — закидывает вещи на сиденье и подходит ко мне. И вот тут произошел очередной затык. Тело как будто деревянное. Нога поднимается разве что на уровень его колена. — Если я тебя сегодня не убью — это будет чудо.

Наклоняется вниз и хватает меня за щиколотку, приподнимая мою ногу на капот.

— Держись.

Зажмуриваю глаза, когда он начинает доставать стекло.

— Ай! — машинально вскрикиваю от боли.

— Извини. Там остался кусочек. Его пинцетом надо доставать. Не ступай на ногу. В кармане заднего сиденья возьми салфетки и приложи пока к ноге.

— Ага.

Сажусь в машину и перевожу взгляд на Егора, у которого вместо пледа на рассеченной брови теперь уже пропитанная кровью горсть салфеток.

— Ты как? — шепотом интересуюсь я.

— Нормально все. А ты?

— Я и подавно, — со смешком в голосе произношу я, как только машина трогается с места.

— Ну и что у вас случилось? — доносится спереди голос Лукьянова.

— Ко мне пристали двое парней, пока Егор плавал, — честно отвечаю я. — Они первые начали его избивать ни с того ни с сего.

На удивление, Лукьянов ничего не отвечает на мою правду. Едем мы в полной тишине. Через пару минут мой мучитель паркуется у своего дома. Также подхватывает Егора за руку, но тот уже сопротивляется тому, чтобы быть закинутым на плечо. В итоге идет на своих двух, опираясь на брата.

— Я тебе сказал приложить салфетку к ноге! — рявкает Лукьянов, мельком повернувшись ко мне.

— Блин, извините, я потом вымою пол.

— О Господи, точно убью, — бормочет себе под нос, продолжая вести Егора. Я же стараюсь не наступать на стопу, опираюсь на пальцы. Проблема в том, что я не чувствую боли. Тело вообще как будто не мое. Лукьянов ведет Егора на кухню, усаживает его на стул и переводит на меня взгляд.

— Сядь! — зло бросает Лукьянов.

— Ага, — как дурочка киваю в ответ и сажусь рядом с Егором. И только, когда Лукьянов вышел из кухни до меня дошло, что нужно достать лед.

Встаю с места и подхожу к холодильнику. Достаю первый попавшийся пакет с замороженными овощами и прикладываю его на рассеченную бровь Егора. Лукьянов появляется буквально через пару минут. Он не только прихватил с собой необъятных размеров аптечку, но и успел переодеть джемпер на простую белую футболку. Садится напротив брата и тут же убирает заморозку на подбитый глаз Юсупова. Поворачивается ко мне и бегло бросает:

— Возьми мясо из морозилки.

— Зачем?

— А ты как думаешь?

— Вы предлагаете готовить сейчас вам мясо?!

— Я предлагаю взять тебе мясо и приложить к щеке, Аня, — сквозь зубы цедит он, шумно выдыхая. — Или тебе еще и голову отбили?

— Может и отбили, — обиженно отвечаю я.

Самое дурацкое, что я даже забыла о том, что меня ударили. И жутко. Жутко обидно от того, что невооруженным взглядом видно — Лукьянов меня на дух не переносит. Однако, несмотря на неприкрытую ко мне неприязнь, он встает с места и подходит сам к холодильнику. Достает оттуда заморозку и обернув ее полотенцем, подносит к моей щеке.

— Спасибо, — чуть хрипло произношу я несвойственным мне голосом.

— Черт, поаккуратнее можно?! — возмущенно бросает Егор, как только Лукьянов возвращается к обработке его брови.

— Не скули, не девка. И в клинику все равно придется ехать. Голову твою неясную просветить.

— Нике будешь указывать, что делать, а мне это на хрен не сдалось. Я сам знаю, что мне нужно, а что нет.

— Егор, прекрати. Тебе и вправду надо сделать снимки, — принимаю какую-то жалкую попытку его приструнить.

Дабы отвлечься, начинаю блуждать по кухне взглядом и первое, что я замечаю на столе — бутылку с виски и стакан, на дне которого остатки алкоголя. Судя по количеству напитка в бутылке, выпил Лукьянов немного. Однако — пил. И, наверное, продолжил бы это делать, если бы не мой звонок.

— Не хочешь заштопать Егора, а, Аня? — перевожу взгляд на Лукьянова, прожигающего во мне дыру.

— Я не умею, — честно отвечаю я.

— Я — тоже, — улыбаясь, произносит он. — Егор, быть тебе со шрамом, но девочки сие любят.

— Переживу.