Заставь меня остановиться

Лукьянов не спешит отвечать, смотрит на меня хмуря лоб. И взгляд у него сейчас… нехороший. А когда он подносит руку к рубашке и расстегивает верхние пуговицы, при этом демонстративно разминает мышцы шеи — становится реально не по себе. Растерянно застываю, когда он резко подается ко мне и обхватывает мой затылок одной рукой. Хочу хоть что-нибудь сказать, но слова тупо застревают в горле, когда он притягивает меня к себе и без церемоний сминает мои губы жадным поцелуем. Я могу его остановить, да хотя бы тупо оттолкнуть. Я все это могу, беда в том, что не хочу. Вместо этого руки сами тянутся к нему и как какое-то изголодавшееся существо я включаюсь в поцелуй. Примитивно. По животному. Его язык скользит в мой рот, я же как ненормальная тащусь от того, что, по сути, на дух не переношу. На душе полный раздрай. Горько и сладко одновременно. Егор лежит в больнице, а я как какая-то одержимая целуюсь с его братом. Вкусно, черт возьми. Чувство такое как будто вернулся вкус после затяжной болезни и останавливаться совершенно не хочется.

Момент, как я оказалась сидящей на комоде — я совершенно упустила. Но судя по тому, что моя попа оказалась на чем-то твердом, руки Лукьянова на моей талии, а сам он между моих ног, он меня-таки усадил на сей предмет. Очнулась я тогда, когда он резко оторвался от моих губ. Дышит тяжело, словно пробежал километры. При этом закрывает глаза, как будто пытается прийти в себя от внезапного наваждения в моем лице. Пусть мое сознание немного затуманено, однако я осознаю, что испытываю самое настоящее разочарование. Мне мало. Бесстыдно мало. Я хочу еще. Плевать, что у меня щека болит и совесть сожрет через считанные минуты. Ведомая диким, ненасытным желанием почувствовать снова на себе его прикосновения, я подалась вперед и безо всякого смущения, обхватив ладонями его щеки, впилась в сомкнутые губы Лукьянова.

Мой мучитель, издав что-то похожее на смешок, быстро взял инициативу в свои руки, сжав мои волосы в кулак. Целует глубоко, жадно. И дико вкусно. Так вкусно, что хочется остановить время. Боже, во что я превращаюсь? Сжимаю ладонями комод, дабы убедиться, что все это по-настоящему. И только, когда Лукьянов спустил руки с моей талии вниз и скользнул по бедрам, задирая платье вверх, я моментально пришла в себя. Секунда и он касается резинки моих трусов. Черт, да он же тупо хочет оприходовать меня на комоде. Отталкиваю его обеими руками в грудь и спрыгиваю с комода, поправляя платье. Подхватываю сумочку с пола и надеваю босоножки.

— Далеко собралась? — слышу чуть хриплый голос Лукьянова и тут же ощущаю его захват на запястье.

— Куда надо, туда и собралась, — резко одергиваю руку и, перекинув сумочку через плечо, направляюсь к выходу.

Глава 24

Стоило за почти двадцать два года впервые в жизни сесть в автобус из-за нехватки денег, как до меня дошли несколько неутешительных открытий. В автобусе, судя по моему мокрому лбу и прилипающим к сиденью ногам, нет кондиционера, здесь дурно пахнет и много людей, несмотря на выходной. Ах, да, еще Лукьянов совершенно точно принимает меня за легкодоступную девку, и, к сожалению, я в него влюбилась. Последнее осознавать особенно трудно.

Он мне не нравится, но я в него похоже действительно влюбилась… Бред, но факт. Сколько бы я ни прокручивала события с момента нашего знакомства, так и не поняла, когда меня торкнуло. С уверенностью могу сказать, что Лукьянов — худший кандидат для статуса «втрескалась».

Забавно, в детстве я думала, что хуже, чем влюбиться во взрослого мужчину, который по совместительству был и есть моим сводным братом, быть ничего не может. Это сейчас мне смешно, а тогда было — нет. Затем был Егор, «чувства» к которому были продиктованы его полным равнодушием в мою сторону. Да, сейчас я точно могу это признать. Я профукала три года из-за того, что меня тупо бесил факт, что на меня не обращают внимания. И вот кандидат номер три — Лукьянов. Мда… что-то не везет мне на этом фронте.

К гадалке не ходи — максимум, что меня ждет с этим говнюком — прощание со статусом перезрелой девственницы и, возможно, несколько недель изучения различных поверхностей в его доме. А может и в больнице, если этот гад поставит мне неуд. Не хочу я так. Как бы абсурдно и смешно ни звучало — я любви хочу. Хотя бы наполовину как у родителей. А хорошо бы по полной, чтобы меня любили так же, как папа маму. И заботились. Хотя, надо признать, секс я тоже хочу попробовать. Но точно не так. Красиво хочу. И романтично. Представляю, что бы на это сказала Лиля.

Боже, какая я дура… романтично! Да максимум, что может подарить Лукьянов — это подорожник на отбитую коленку, ну или одуванчик непременно с какой-нибудь живностью. Про нормальное общение я уже вообще молчу. Он, наверное, и не умеет красиво общаться с женщинами. Хотя нет, с теткой из магазина он был милым. А Ника? Кто это вообще такая? Сестра. Теоретически ведь так может быть? Может, только подсознание подсказывает, что это его девушка. Перевожу взгляд на вибрирующий в руках мобильник и застываю. Номер незнакомый.

15:36