Заставь меня остаться (СИ)

С каждой секундой все тревожнее, и тревожнее. Марат сказал, что мне не нужно бояться, и вроде это логично, так? Дмитрий Константинович был последним, кто нам угрожал, и его… его, наверное, больше нет. Он мертв. Черт, я настолько очерствела, что мне даже плевать, что Марат снова лишил жизни человека! Наверное, иначе было никак. И киллер, нанятый Игнатовым, тоже обезврежен. Бояться нечего. Нечего же?

— Вон машина Марата Вадимовича, — сказал Владимир, и я увидела две машины — Марата и одну сопровождения. — Выходите, и сразу же в машину. Без промедлений, Алика Владимировна, хорошо? Лучше бы до аэропорта доехать на разных, не мелькая на улице, конечно, но…

Он замолчал.

— Но что? Почему лучше бы доехать до аэропорта на разных машинах? — ужас, какой дрожащий у меня голос, как у истерички. Но мне не по себе еще сильнее!

— Неважно. Марат Вадимович считает, что вы в стрессе, и лучше вам сейчас находиться рядом с ним, так что поедете вместе, — с явным неодобрением ответил Владимир. — Сейчас состыкуемся. Выходите, и сразу же к Марату Вадимовичу на заднее сидение. Очень быстро, поняли?

— Д-да. Поняла.

— Выйдете, как я разрешу, как остановимся.

Это я поняла, но к чему такая спешка — нет. И почему Владимир настолько встревожен — тоже. Пальцы мерзнут, руки дрожат. Снова накрыло то самое чувство, владевшее мной, когда я сидела, запертая Василием Игнатовым, и чувство это — беспомощность.

Что-то происходит. Что-то очень плохое, но что?

Мы остановились. До машины, где сидит Марат пройти шагов пять-шесть навскидку. Позади нас машина с охраной, сбоку тоже — те, кто Марата сопровождал. По встречке, метрах в тридцати едут две машины, в остальном все тихо.

Стекла машины, где ждет меня Марат, затонированы. Дочерна. И это почему-то очень пугает — а он ли там сидит? Еще и эта безвестность… нет, хватит!

Я вышла из машины под окрик:

— Куда? Оставайтесь в машине, пока я не разрешил…

Что? Почему оставаться?

Я побежала, всего-ничего же до Марата, пара шагов. Дверь открылась, я увидела его внутри, а затем он выскочил. Позади меня кричит Владимир, лицо Марата искажено ужасом.

А затем грохочут выстрелы.

Я видела всё невнятными кадрами: вот окно машины, ехавшей по встречке, открылось; вот раздались выстрелы; и…

И Марат оказался передо мной. Обнял крепко, а затем навалился на меня всем телом.

Очень тяжелым телом, которое начало оседать, приваливая меня к земле.

В ушах гадкий звон, я дезориентирована, ничего не понимаю… ничего! Марата подхватили, меня запихнули в машину. Владимир. Он стрелял? Нет, не он же, а тот кто сидел в машине, которая ехала по встречной полосе.

— Марат… где… где он? — спросила, хватая воздух ртом, и тут же увидела, как его усаживают рядом со мной.

Раненного. И… без сознания? Или мертвого?

Нас теперь трое на заднем сидении: я, один из мрачных охранников, и Марат, к животу которого тут же прижали тряпку, окрасившуюся в алый цвет.

— Марат…

— Тише. Игнатов успел нанять не одного исполнителя.

— Это был киллер? А Марат…

— Алика Владимировна, успокойтесь, и слушайтесь уже меня! Нельзя было просто так выходить из машины, — рявкнул Владимир. — Я говорил вам! Марат Вадимович жив. А вам нужно успокоиться и помолчать.

Я закивала, потянулась к Марату, но им уже занимается один из охранников:

— Я могу оказать первую помощь. Кое-что в этом понимаю, — он оттолкнул меня, чтобы я и дальше сидела у окна. — Пуля… блядь, их две: в живот и в бедро. Гони быстрее, — повысил он голос.

Я не вижу, куда мы едем. Для меня это больше неважно. Важен лишь Марат. Он не может умереть!

Некстати вспомнились слова папы, он как-то сказал мне, что ранение в живот — одно из самых опасных и по повреждениям, и по кровопотере.

Марат поймал пулю в живот и в бедро. И крови так много! Телохранитель пытается остановить её, и вроде даже получается, но… Боже, должно получиться! И Марат выживет!

Плевать мне на прошлое, на все недомолвки, на проблемы. Я жива, он тоже, а остальное приложится, перетрется в пыль. Мы справимся, лишь бы вместе с ним! С живым!

Не может он умереть!

Я тихо плачу.

Марат не может умереть!

Из-за меня… из-за того, что я вышла из машины, хотя мне не разрешили.

— Это я виновата, да? — спросила, задыхаясь от слез, и не в силах перестать смотреть, как Марату останавливают кровь. — Я должна была сидеть в машине, пока те две на встрече не проедут мимо, да?

— Да. И ждать, что я выйду первым, и проведу вас, — не стал щадить меня Владимир, сидящий рядом с водителем. — Марат Вадимович сообразил, и выбежал вас встречать. Если бы вы оба были в машинах, то… они пуленепробиваемые, Алика Владимировна. Расстреляли бы тачки, и ничего, поменяли бы колеса, и поехали бы дальше.

Поехали бы дальше. Ничего бы не случилось.

Если бы я услышала то, что мне говорили.

Но я не слушала, и теперь Марат истекает кровью.

— Прибавь еще! — прорычал безымянный для меня охранник, пережимающий какие-то точки на теле Марата, и сидящий, между нами.

— Жив? — спросил водитель.

— Пока да.

Пока да.

Пока…

Я спрятала лицо в ладонях, и тихо завыла.

Глава 53

Всё словно в тумане: дорога, больница.