Заставь меня жить (СИ)

— Потом я стал дружить с твоим отцом, а они — с Томом Риддлом, сейчас он более известен под именем Волдеморта. На шестом курсе между нами всё чаще возникало непонимание, со временем превратившееся в неприязнь и откровенную вражду. Я больше не мог жить в доме, где меня ненавидела даже собственная мать, всего лишь за то, что я дружу с грязнокровками и оборотнями — твоей мамой и Ремусом, соответственно. Поэтому я ушёл в дом твоего отца. И лишь спустя десять лет, когда моей матери не стало, а Белла и Нарцисса вышли замуж, я смог вернуться обратно. Теперь вы — Джеймс, Лили, ты, — вы моя семья.

— Сириус… — шепчу я и не знаю, что сказать ещё. Я никогда в жизни не слышал ничего подобного от него. Он редко признавался в своих чувствах, да оно и не нужно было, я всегда чувствовал его любовь и привязанность к моей семье. Точнее, он и есть один из членов нашей семьи, так же, как и профессор Люпин, как Северус Снейп. Даже тот же Питер Петтигрю, оказавшийся жалким предателем, тем не менее, многие годы входил в наше ближайшее окружение.

Крёстный, видимо, тоже понимает, что сейчас сказал столько всего, сколько не говорил за целую жизнь. Он запускает пальцы в волосы, несколько нервным движением откидывая их назад, и произносит с напускной живостью:

— Гарри, всё, что я сейчас сказал…

— Ничего страшного! — я спешу перебить крёстного, вскакивая на ноги, и неловко тереблю его за рукав, внимательно наблюдая за движениями собственных пальцев. — Тебе было необходимо сказать это. Сириус, пойми, нельзя держать внутри себя столько всего. Наверное, это так ужасно — иметь большую семью, прекрасный дом, и вдруг в одночасье потерять всё это. Я не представляю, как ты смог жить после этого…

Не поднимая глаз, я выпускаю мягкую ткань из пальцев и опираюсь ладонями на подоконник.

— Я бы не смог жить без родителей.

Я не уверен, расслышал ли меня Сириус, и произнёс ли я эти слова вслух, или они всего лишь пронеслись в моих мыслях. Груз вины пополам с чувством страха навалились на меня. Я отчётливо помню, что выкрикнул Петтигрю, прежде чем навсегда покинуть наш дом. Что найдется тот, кто сдаст с потрохами нашу семью, если, конечно, он сам уже этого не сделал. Сегодня убили ещё одну семью, которую я знал. Кто следующий? Мы? Лонгботтомы?

Голова становится тяжёлой, словно я проспал часов двенадцать, кровь неприятно пульсирует в висках.

Крёстный присаживается на край стола, опустив сплетённые пальцы на колено, и внимательно вглядывается в моё лицо, словно желая докопаться до мыслей.

— Сириус, понимаешь, я чувствую себя таким…беспомощным. Нет-нет, я не жалуюсь, о себе я думаю не в первую очередь. Я думаю о маме и папе. Я боюсь, что с ними может случиться то же самое, что и с родителями Дэни, и я не смогу их защитить. Ведь они абсолютно ни при чём. В Пророчестве говорится об одном человеке, но никак не о целой семье.

Не знаю, что увидел Сириус на моём лице в этот момент, но он крепко сжимает моё плечо, словно удерживая от чего-то, не позволяя окончательно потеряться в чувстве страха.

— Гарри, ты очень храбрый и бесстрашный человек, и не пытайся отговориться. Да, это именно так, просто ты пока что сам ещё не знаешь, на что способен. Ты никому не позволишь забрать жизни твоих родителей. И помни — я всегда рядом, я также приложу все усилия для того, чтобы защитить тебя и нашу семью.

Я заглядываю в кристально чистую глубину синих глаз в обрамлении чёрных ресниц, смотрю на тонкие мимические морщины, на тронутые загаром высокие скулы. Потом просто обнимаю крёстного за плечи и шепчу одно слово: «Спасибо». Чувствую, как за моей спиной смыкаются сильные руки.

— Джеймс сказал мне, ты хочешь, чтобы новым Хранителем стал я? — не без гордости произносит Сириус над моим плечом.

Я утвердительно мычу в ответ, он продолжает:

— Честно говоря, что я, что твой отец — мы оба были удивлены твоим выбором, — я отчётливо слышу улыбку в голосе крёстного.

— Почему это?

— Ну, понимаешь, учитывая последний…инцидент, — он отстраняется от меня и недвусмысленно пожимает плечами.

Я хмурюсь и, потерев пальцами подбородок, спокойно отвечаю:

— Сириус, я же сказал. Я не желаю видеть стычки между близкими мне людьми. Притом, возмущение отца было абсолютно необоснованным.

— Но Гарри…

Крёстный не успевает договорить, потому что в комнату заглядывает Гермиона. Её лицо слегка раскраснелось, и вообще у подруги такой потерянный вид, что мне сразу становится не по себе.

— Гарри… В Хогсмиде… Профессор Дамблдор…

Я быстро пересекаю небольшую комнату, аккуратно беру Гермиону за плечи и как можно более твёрдо произношу:

— Герми, что случилось?

Она сдувает упавшую на лицо прядь волос, поджимает губы, закрывает глаза. Делает пару глубоких вдохов, возвращая самообладание. Я терпеливо жду.

Когда она вновь смотрит на меня, уже нет и следа от того состояния, близкого к панике, лишь голос немного дрожит.

— Профессор МакГонагалл прислала сову со срочным сообщением. На Хогсмид напали Пожиратели Смерти. Дамблдор, Люпин, Снейп и многие другие отправились туда. Гарри, директор не успел перенастроить защиту дома…