Заставь меня жить (СИ)

Быстро перекинув ноги через скамью, разворачиваюсь спиной к профессору, сдёргиваю очки и утыкаюсь лицом в ладони. Слёзы душат, не дают нормально дышать, они против воли катятся по щекам, а в мыслях я сейчас кричу, как ребёнок, потому что не хочу переносить всё, что свалилось на меня. Я бы всё сейчас отдал за то, чтобы вернуться к привычной жизни, чтобы родители остались живы, и не было никакого Пророчества и Волдеморта! Ну почему всё сложилось именно так? Я не смогу, я не переживу, слишком тяжёл груз новых проблем.

— Глупый мальчишка.

Он оказывается рядом, настойчиво, но не больно, сжимает моё плечо. Видимо, хочет, чтобы я убрал руки от лица, распрямился, но я не могу, Мерлин, я ни за что не сделаю этого!

Да что такое-то? Неужели я не смог найти более подходящее время для того, чтобы раскиснуть? Надо что-то с этим делать, причём, немедленно.

Отвернувшись, поспешно вытираю слёзы с лица, надеваю очки, злясь на себя за прогрессирующую чувствительность, на своё судорожно сжимающееся горло. Хотя о чём я говорю? Да тут любой бы уже бился в припадке, узнай, что он по какой-то не очень счастливой случайности не помер, заработал странный шрам и к тому же является объектом номер один в списке очередных жертв обезумевших тёмных волшебников. Участь совсем незавидная. Я уже молчу про гнетущее чувство вины перед всеми погибшими, особенно перед родителями.

Попробуй в такой ситуации остаться уравновешенным и адекватным.

Тем не менее, нужно как можно скорее исчезнуть из поля зрения зельевара. Только как бы это сделать…корректно. Тем более, Снейп вряд ли считает, что наш разговор окончен.

— Успокоился? — спрашивает он, и в его голосе, к счастью, нет ни капли раздражения.

Коротко киваю, нахмурившись. Чувствую себя жутко неловко. Позор-то какой.

— Поттер, у тебя такой вид, будто ты хочешь сквозь землю провалиться.

Да ладно. А я-то думал, что всего лишь хочу пойти удавиться.

— И не хмыкай. Не конец света.

— Вам не понять… — бубню себе под нос. У меня нет сил спорить с ним. Я просто хочу подняться в свою спальню. Просто хочу лечь и заснуть.

— Конечно, куда мне, — фыркает Снейп и останавливается передо мной. Я задерживаю свой взгляд на носках его ботинок, выглядывающих из-под длинной мантии, но он задирает мою голову за подбородок так, что я встречаю его взгляд.

— Слушай, Гарри. Ты виноват в том, что поступил неразумно и подверг свою жизнь опасности, и только. Перестань заниматься самоуничтожением и соберись с мыслями.

— Легко сказать, «соберись с мыслями». У меня полнейший кавардак в голове! Как, по-вашему, я должен собраться с мыслями, когда столько всего произошло?

Я вновь начинаю заводиться. Он что, совсем не понимает?

Взволнованно вздохнув, я поднимаюсь на ноги. Профессор отступает на шаг, скрестив руки на груди, освобождает мне путь для отступления. Что, неужели так просто? Или со мной бесполезно спорить?

— Возвращайся в башню. Никуда не выходи за пределы замка. Про Хогсмид вообще забудь. И не пытайся меня обмануть — если что, я сразу узнаю.

— Будете следить за мной? — тихо спрашиваю и грешу на неуверенный тембр своего голоса.

— У меня свои методы, — загадочно отзывается Снейп.

Собственно, чего я ожидал? После случившегося он с меня глаз не будет спускать. Будет ходить по пятам? Нет, вряд ли.

Возразить Снейпу — всё равно, что добровольно залезть в пасть дракона. Что самое удивительное — так это то, что мне совсем не хочется противоречить ему.

— Как скажете, сэр, — кисло говорю и уже направляюсь в сторону двери, но он окликает меня и, поведя бровями, протягивает мою волшебную палочку.

Стоп. Мою волшебную палочку? Откуда он?..

Слова благодарности застревают в горле, когда я принимаю драгоценную пропажу и, всё ещё не веря, верчу её, проверяя на предмет повреждений. К счастью, она цела и невредима.

— Профессор, спасибо вам… — еле слышно произношу, не зная, как выразить свою признательность.

В ответ он снисходительно склоняет голову, а уголки его губ дёргаются в намёке на улыбку.

Нет сил думать, как он смог забрать мою палочку у Пожирателей. Усталость давит на плечи, но капля восторга отгоняет сонливость и вызывает некие метаморфозы в моём сознании. В другой ситуации это показалось бы странным, но сейчас, когда куда ни глянь — всё из ряда вон плохо, даже самые маленькие радости могут раскрасить мир вокруг в яркие цвета. Возможно, моя реакция на многие вещи сейчас гипертрофированная, я отвечаю на те или иные положительные события с несвойственной мне непосредственностью, не скрывая истинных чувств. В то же время я довожу себя чуть ли не до нервного срыва, но я не могу иначе, когда столько всего свалилось на меня.

Веду себя как ребёнок. Как взрослый ребёнок.