Заставь меня жить

Этим же вечером, когда мы с друзьями располагаемся в гостиной Гриффиндора поближе к камину и обрастаем учебниками в процессе учёбы, до моего слуха долетает обрывок чьей-то фразы:

- …видимо, никто действительно не знает, куда пропал Тот-кого-нельзя-называть.

Поправив очки, смотрю поверх учебника на группу третьекурсников, только что прошмыгнувших в проём отъехавшей картины. В руках одного из них - утренний номер Ежедневного пророка.

Гермиона не сразу обращает внимание на моё прикосновение. Отводя волосы от лица, она медленно подаётся в мою сторону, но её внимательный взгляд до сих пор остаётся прикован к листу пергамента, а перо так и дрожит в умелой руке, выводя последний завиток под буквой «g».

- Да, Гарри?

- Скажи, чьё это имя теперь боятся произносить вслух?

Кончик пера замирает. Внимательный взгляд подруги скользит по моему лицу и останавливается на лбу, там, где теперь шрам.

Всё понятно и без слов.

Откладываю своё перо, провожу ладонями по лицу.

- Что за несусветная глупость? - тихо произношу, делая значительную паузу после каждого слова.

Рон отвлекается от учебника, как-то странно смотрит на меня. Следующие слова рождаются на свет незамедлительно:

- Даже не думайте брать пример с них.

Гермиона выпрямляется, гордо расправляет плечи.

- Я не боюсь его имени.

Рон тут же кивает, полностью соглашаясь с Гермионой.

Закончив уроки, я собираю свои вещи и отправляюсь спать пораньше, так как завтра утром нас ждёт матч по квиддичу со Слизерином.

Единственное, выспаться мне не удаётся, потому что закон подлости, по всей видимости, самый действенный в мире. Утром, когда спальня наполняется голосами парней, а спустя пять минут ладонь Рона тормошит меня за плечо в попытках разбудить, я принимаю сидячее положение и мигом ощущаю, какой адской болью разражается моя голова. Отодвинув полог, тут же запахиваю его обратно - яркое солнце, как назло, ударяет в глаза, вызывая новую волну обжигающей боли.

- Эй, Гарри, что ты там копаешься? Нам пора на завтрак, а затем на матч! - звонкий голос друга перемещается по спальне, сопровождаемый тихим хлопком закрывшегося чемодана, а затем и скрипом двери, ведущей в душ.

Вторая попытка выйти на солнечный свет оказывается успешнее первой, но боль не покидает меня, даже когда мы спускаемся в Большой зал. Она странным образом концентрируется в области лба, словно выжигает голову изнутри. Очки давят на переносицу так, словно весят сотню фунтов. Зажмурившись, сдёргиваю оправу, когда чей-то безмятежный голос доходит до притуплённого сознания.

- Гарри, ты в порядке?

Даже тривиальное моргание вызывает всполохи боли, поэтому моего и без того плохого зрения хватает лишь на незначительные детали внешности собеседника: меланхоличная улыбка, светлые глаза, длинные белые волосы, смешные серьги-редиски. Это Полумна Лавгуд присаживается рядом со мной и участливо заглядывает в лицо. Мой взгляд останавливается на огромной и пушистой маске рыжего льва в руках девушки, которую она одевает на каждый матч, в котором участвует наш факультет.

- Не совсем, - с трудом проталкиваю в себя кусочек омлета, запиваю тыквенным соком.

Гермиона мгновенно отвлекается от завтрака, долго оценивает мой внешний вид. Поморщившись, объясняю, в чём дело:

- Голова болит, не выспался. Всю ночь снилась огромная змея, просто гигантских размеров. Она что-то шипела, но никто не мог понять её, кроме меня. Точнее, я сам был этой змеёй…

Осознав глупость только что произнесённых слов, начинаю выбираться из-за стола, попутно продолжая нарочито-бодрым тоном:

- Впрочем, не обращайте внимания. Это всего лишь сон. Пойдём, Рон, нам пора.

Долгий путь до стадиона проходит в молчании, нарушаемом лишь нестройным хрустом снега под ботинками да шорохом мантий: команда волнуется перед ответственным матчем, а я просто физически не могу произнести ни единого слова. Сегодня удивительно ясная погода, что хорошо для предстоящего матча, но ужасно плохо для моей головы. Белоснежный покров, окутывающий холмы и деревья, в ярких лучах солнца превращается в почти зеркальную поверхность, от малейшего взгляда на которую режет глаза, а это, в свою очередь, сильнее распаляет головную боль. Мерлин, если так будет продолжаться и дальше, я серьёзно боюсь за исход матча.