Застава

— Отвечу: просто они долго готовились к созданию своей тайной системы контроля, а нам помог не случай, а наша готовность увидеть необычное, неземное, чужое. К тому же то, что мы поймали джокеров за руку на «Электроне», ещё не говорит об их разгерметизации, как ты выразился. Может, они ткнули нас носом в свои делишки намеренно.

— Зачем?

— Чтобы мы узнали об их существовании. Драться с драгонами и герпами, которые давно пасут человечество, они не хотят, это чревато последствиями, а нас надо отодвинуть, нейтрализовать, а лучше — уничтожить.

Соломин исподлобья посмотрел на говорившего.

— Это они тебе сказали?

— Интуиция, — не смутился главный аналитик «Заставы».

— Хорошо, на эту тему мы ещё порассуждаем, — сказал Гордеев, по лицу которого нельзя было судить, поддерживает он Дэна или нет. — Что у тебя?

— Кол… э-э… Николай заметил слежку за телохранителями хроников, — сказал Солома.

— За телохранителями? — удивился Дэн. — Странно… Может, Веселов дал двойное прикрытие?

— Я бы знал, — качнул головой Васин.

— Мне нужны доказательства, — сжал челюсти Гордеев.

— Будут, — пообещал Солома.

— Спасатели улетели?

— Так точно.

Васин встал.

— Разрешите, Иван Петрович?

— Как только получишь папку с делами, сразу доложись.

— Слушаюсь. — Васин пожал руку Соломе и Дэну, вышел.

— Пожалуй, я тоже двинусь к себе, — потянулся Дэн. — Кажется, обо всём договорились. Разрешите отбыть, фельдмаршал?

— А вот ёрничать не надо, — буркнул Гордеев. — Не в студенческом клубе сидим. Через два часа жду конкретных предложений по джокерам.

Дэн поджал живот, виновато прижал руку к груди и вышел, подмигнув Соломину.

Оставшиеся в кабинете упёрлись друг в друга взглядами.

— На вас лица нет, — участливо сказал капитан. — Что случилось?

— Что-то ты больно проницательным стал, — проворчал Гордеев. — Не люблю я эти игры.

— Какие игры?

— Веселов сделал доклад Совету, нас ждут разборки и перестановки. А мне он предложил сменить зону ответственности.

— Что? — удивился Солома.

— Что слышал.

— Он предложил… уйти в отставку?!

— Не в отставку, до этого не дойдёт, я надеюсь, но его я понял. Он видит во главе «Заставы» своего человека.

— Это я во всём виноват, — сокрушённо сказал Соломин.

Гордеев промолчал, начал собирать со стола бумаги и совать в бумагорезку.

— Дэн проанализировал наши последние провалы и пришёл к выводу, что нас очень тонко подставили.

Виктор с недоверием посмотрел на полковника.

— Мне он ничего не сказал… откуда такие выводы? С чего он взял, что нас подставили? Кто?

— С этим теперь Васин будет разбираться. Чтобы джокеры, по терминологии Дэна, появились на местах засад в нужный момент, надо совершенно точно знать этот момент и места засад. Вникаешь?

Солома помолчал, разглядывая стол. Поднял голову.

— У нас… «крот»?

— А ты как думаешь? «Кроты» джокеров должны сидеть не только у нас, но и у ксенотов. Вот почему Дэн назвал наших нежданных соратников, легко расправившихся с киллерами засад, джокерами. Ладно, иди, работай, не расслабляйся. Если у нас появятся веские доказательства того, что за операми Веселова ведётся слежка…

— Николай самый опытный наблюдатель в моей команде. Из кожи вылезу! Не было печали…

— Из кожи не надо, ты не герпа, но «языка» взять было бы неплохо.

— А давайте возьмём Дворковица? — неожиданно для самого себя предложил Соломин. — Он же не знает, что у нас на него компромат.

Гордеев усмехнулся.

— Я подумаю.

Капитан встал, козырнул и вышел.

3. Мёд и пчёлы

Какой-то особой процедуры по передаче хроников от одной структуры «Триэн» — «Заставы» к другой — «Прикрытию-1» Уваров не увидел. Ему сообщили, что теперь его и семью будут охранять другие оперативники, связь с ним будут держать другие начальники, и на этом формальные церемонии закончились.

Конечно, Уваров пережил неприятный момент, связанный с неожиданным решением Совета «Триэн», так как привык и к своим телохранителям, и к капитану Соломину. Однако решение было принято, руководство «Заставы» подчинилось, и жизнь пошла своим путём, хотя и с иным житейским наполнением.

Произошла смена власти на второй день после нападения неизвестной киллер-группы на машину Уварова. О подаренной визитке с «кольцом Мёбиуса» и телефоном он вспомнил только к вечеру, но не позвонил, так как долго успокаивал жену и детей, а потом и сам разволновался, внезапно осознав, на какой грани небытия находился.

Двадцать первого мая началась катавасия с переходом под «крышу» «Прикрытия», и Уваров снова забыл о визитке, вспомнив о ней только поздним вечером. Решил наконец добиться ясности в этом вопросе, но поскольку человеком он был вдумчивым, с характером аналитического склада, то прежде позвонил Ватшину:

— Привет, Костя, не поздно?

— Нет, лежу, читаю.

— Что?

— Сидорова.

— А кто это?

— Есть такой эзотерик, уверяет, что знаком с настоящими волхвами и современной русской общиной.

— Не читал.

— Всего его читать невозможно, слишком много слюней и восхвалений знакомых, с коими он встречался, но есть и очень толковые мысли.

— Каждому своё, я в основном читаю труды математиков да изредка классику. Пелевина вот почитал.