Застава на Аргуни

Костя преданно и восторженно взглянул на Торопова, словно благодаря за то, что он дал ему пережить такие священные минуты, и вышел.

На улице Желтухин, уточнив, правильно ли поняли бойцы задачу, распределил обязанности:

— Вы, Слезкин, наблюдайте вперед и вправо. Я пойду в середине. Вы, Абдурахманов, обеспечивайте тыл и смотрите за нашей стороной. Сигналы давайте щелчком прицельной планки…

Пограничники зарядили оружие и двинулись через калитку на дозорную тропу, извивавшуюся по льду Аргуни.

Высоко в небе повис холодный диск луны, окруженный туманным бледно-фиолетовым кольцом. Запорошенные снегом торосы искрились серебристой пыльцой. Белая лента реки походила на широкую столбовую дорогу. Морозный снег, звонко поскрипывая под ногами, усиливал и без того напряженное состояние молодых пограничников. То, что днем казалось обычным, теперь было таинственным и зловещим. Шли медленно, молча. Слезкин, напрягая глаза, тревожно вглядывался в морозную муть. Впереди, над крутой сопкой, почти касаясь ее вершины крайними звездами, расположилась таинственная Андромеда. Левее повисло созвездие Персея, правее — Пегас…

Подошли к Кривуну. Кусты ивняка, свесившись с кромки берега, касались ледяных глыб. Костя подумал, что летом эти ветки купаются в воде. Впереди что-то громыхнуло. По Аргуни прокатился треск. Слезкин вздрогнул и остановился, не зная, что делать — идти дальше или ложиться.

Подошел Желтухин, за ним — Абдурахманов.

— Чего остановился? — спросил старший наряда.

— Впереди будто стреляют?

— Лед треснул, не понимаешь, что ли? — проворчал Желтухин.

Справа опять стрельнуло. На этот раз треск был громче, и, как показалось пограничникам, он долго катился по реке в обе стороны.

— Ну вот, слышишь? — высокомерно буркнул Желтухин.

Двинулись дальше. Пристально всматриваясь в снег, испятнанный тенями, Костя старался разглядеть следы. В глазах его рябило, и то там, то тут стали чудиться глубокие вмятины от ног. Он склонялся над ними, торопясь рассматривал и с огорчением видел вместо следов тусклые тени от ледяных глыб.

«Так ничего не получится, — наконец решил он. — Что в этих торосах увидишь? Лучше буду смотреть у дороги. Все равно реку ему не перепрыгнуть, где-нибудь да оставит след».

Вдруг Слезкин опять остановился и, лязгнув об лед винтовкой, упал на дорогу. В кустах слева зашевелилась большая тень, в сторону пограничников протянулось что-то тонкое, длинное, вроде винтовки. Костя замер.

«Сейчас пальнет!..» — подумал он. Ожидая, что вот-вот грянет выстрел, Слезкин зажмурил глаза. Он забыл дослать патрон в патронник, забыл дать сигнал, как условились.

Однако выстрела не последовало. Слезкин открыл глаза. Желтухин и Абдурахманов, не разобрав в чем дело, тоже упали в снег.

— Что? Где? — хриплым шепотом спросил Желтухин, дернув за ногу Слезкина. Костя показал на тень.

— Ползи вправо, отрезай отход к границе! — приказал сержант. — Мы задержим его здесь!

Слезкин пополз. В этот момент Абдурахманов, сообразив, что перед ними, встал и направился прямо к кустам. «Нарушителем» оказался высокий сучковатый пень.

— Тьфу, нелегкая бы тебя взяла! — выругался Желтухин. — Все-то тебе мерещится…

Неизвестно, сколько бы еще брюзжал сержант, если бы вернувшийся из кустов Абдурахманов не заметил:

— А почему вы, товарищ сержант, сами столько лежали в снегу? Ночью даже ишака можно принять за тигра!

Желтухин промолчал. Наряд, приняв опять боевой порядок, двинулся дальше. Абдурахманов, шедший последним, чувствовал себя не лучше, чем Слезкин. Беспокоясь за безопасность тыла, он поминутно озирался. Это еще больше усиливало ощущение опасности, заставляло вздрагивать при малейшем звуке.

Сержант ворчал себе под нос:

— Наприсылают вот таких пугливых ворон и мучайся с ними…

Поравнялись с Уда-хэ. Поселок спал крепким сном: нигде ни огонька, ни скрипа, ни шороха. Луна, выглянувшая было из-за горы, снова спряталась. И кордон и сопки — все потонуло во мраке. Слезкину было не по себе в этом таинственном, страшном своей неизвестностью уголке земли. Он знал, что враг мог в любую минуту напасть из-за укрытия, бесшумной змеей выскользнуть из-за торосов, и чувствовал себя беспомощным. Он еще не умел «читать» следы, понимать границу с ее безмолвием, легкими шорохами, смутными тенями.

— Вот наш наблюдательный пункт, — показал Желтухин на опушку леса. Бойцы ничего не видели, кроме снега. Желтухин несколько раз сердито показывал рукой, пока они отыскали искусно замаскированную землянку.

Предутренний мороз крепчал, заползал под полушубок.

— Ух-х! Холодина-то какая! — кряхтел Костя. — На ходу сохнешь. Одни только глаза, кажется, и не мерзнут…

Остальное время прошло без приключений. Передав участок прибывшим на смену пограничникам, наряд Желтухина вернулся на заставу.

Доложив о выполнении задачи, пошли в столовую. Позавтракав, Костя прилег не раздеваясь на кровать. Он решил отдохнуть, пока оттает оставленное в сушилке оружие. Сквозь дрему Костя слышал, как, легко ступая, кто-то прошел мимо его кровати, как под окном зацокали и стихли копыта. Скоро он заснул, и ему приснился неприятный сон.