Застава (СИ)

— Пыталась принять исповеди за тебя, но я ей запретил и велел закрыть храм.

Я подскочила на месте. Всю хандру как рукой сняло. Ещё бы! Я совсем забыла, что теперь я тут не одна.

— Она заходила в святилище?

— Не знаю.

Вот теперь мой мир на самом деле вздрогнул и осыпался в бездну Аримма миллиардами осколков.

— Чёрт-чёрт-чёрт, — я кое-как натянула носки, влезла в кафтан и, не застегнув, как была, в незашнурованных ботинках, бросилась к храму.

Дверь в святилище была открыта. Мои печати пропали. Статуя стояла на своём месте на каменном столбе, свежеомытая, окуренная ладаном и совершенно безжизненная. Я гладила старое дерево, прикладывалась к нему лбом и пыталась почувствовать хоть немного того тепла, что давала Солнечная Танцовщица.

Ни-че-го.

Статуя была лишена жизни. Просто старая уродливая деревяшка, возможно, представляющая интерес для историков и коллекционеров. Но не более. Тиара ушла из этого дома.

Я расплакалась и уткнулась носом в колени богине.

За моей спиной раздались шаги.

— Скажи хоть, что случилось, — это был голос Рахаил. Но он был не один. Я кое-как развернулась, отпустила статую и тяжело подошла к Рахаилу. Кроме него у дверей святилища, не смея войти внутрь, стояли Кама и Лир. Камалин стояла за спиной Рахаила и явно не понимала, что происходит. Ну что ж, я ей объясню. Я отодвинула старика с дороги и подошла к девчонке. Та попятилась от меня и упёрлась спиной в стену.

— Я тебе разрешала сюда входить?

— Вы не выполнили дневные обряды! — голос звучал без наглости, только испуганно. Верно, пусть боится.

— Майка, успокойся, — на плечо легла ладонь Рахаила. Тяжелая, горячая и крепкая. Я спихнула её и продолжила:

— Я запрещала тебе сюда входить! Какого хера ты вошла? — я не хотела, но моя глотка сама начала орать. — Ты хоть знаешь, тупая ты башка, что натворила? Что ты лапала своим кривыми грязными руками и рядом с чем думала своей грязной башкой?!

У меня перед глазами всё поплыло. Я что-то ещё орала и брызгала слюной. Наверное, это было жалкое зрелище, но мне было всё равно. Вся моя работа, вся моя жизнь, всё, что я сумела здесь сделать за пять лет, эта самодовольная безмозглая сопля уничтожила в один миг. Всё, последняя моя надежда была уничтожена.

Кама что-то кричала, а Рахаил рычал мне на ухо. Я орала в ответ, что она глухая, тупая и противна Тиаре. Кажется, кто-то назвал меня дурой. Я без малейших раздумий влепила Камалин пощёчину. Нас кинулись разнимать.

Дальше всё смешалось.

Я пришла в себя на холодной кровати в комнате жрицы. Сначала я увидела смутно знакомый потолок с подвешенными на центральной балке вениками для бани. Поёжилась. Заметила, что рядом на табуретке сидит Лир и с явным интересом читает брошюру для младших сестёр. Это была дешевая поделка с дурным текстом, дурной рисовкой и дурной полиграфией, от которой пачкались пальцы, и я не знала, для чего она была напечатана: то ли чтобы потешить чьё-то самолюбие, то ли чтобы украсть из казны сестринства денег.

— Там написана полная чушь, не читай, — попросила я и села. Было тепло. Неужели уже отопление усилили?

— Старик велел затопить печи.

А, понятно.

— Я никого не покалечила?

— Вы мастеру Раиму нос разбили, — охотно сообщил Лир. — А так никого. Мастер Рахиил сказал, ты и не особо сопротивлялась.

— Это хорошо, — я спустила ноги с кровати и обулась, потом застегнула кафтан, достала из шкафа какой-то старый шарфик и замотала шею. Слабая она у меня, ничего не поделать.

— Ты куда собралась? — Лир отбросил брошюрку и тоже поднялся на ноги.

— Не переживай, я успокоилась. Убивать никого не буду. Правда, не буду. Мне надо к алтарю.

Я вышла в храм. Тут было уже прохладней. Я сделала пометку в памяти ещё раз проверить, как законопачены окна и закрыть всё ставнями.

Дверь в алтарь была опечатана орденской печатью. Я сорвала её под возражения Лира и вошла внутрь.

Статуя Тиары стояла на своём месте. Я дотронулась до древнего чёрного дерева и вздохнула. Никакого отклика.

Вот и всё.

— Вот мы и осиротели, — вслух сказала я.

Я многие годы представляла, что этот день случится. День, когда я подведу Тиару и потеряю мою богиню. Стану ей ненужной. Сама оттолкну её. Подведу. Утрачу её доверие. Мне казалось, что это невозможно, и что без её огня в моей душе я умру тот же миг. Почувствую, как взгляд Её ускользает и упаду замертво.

Я стояла перед деревянной статуей на грубом каменном пьедестале, стоял ясный солнечный день, и через узкие окна-бойницы падал свет Извечного огня. Мир стоял на своём месте, жизнь шла своим чередом, а я стояла тут живая и тёплая.

— И что, Тиара теперь не смотрит на нас? — тихо спросил Лир. Я оглянулась на него. Хотя на первый взгляд парень выглядел, как обычно, я заметила сжатые губы и сведённые брови.

— В этом храме — нет, — честно сказала я. — А так… не знаю. Я вообще не могу ничего про неё сказать. Она уходит куда-то, а сестринство разваливается, — я посмотрела на него и решила, что плевать на все секреты. Из-за них все проблемы. — Огни Тиары в обители погасли. Новая мать не смогла их разжечь.

Лир, по-моему, мне не поверил.

Я улыбнулась.