Застава «Турий Рог»

— Можно не раздеваться? Меня малость познабливает.

— Вы простудились? Вам надо принять лекарство и выпить горячего молока с медом. Сейчас я все приготовлю.

— Спасибо, не беспокойтесь…

В маленькой комнате на столе бюстик Гейне, Пушкин в изящной овальной рамке, книги. Усадив гостей на диван, Таня стала серьезной.

— А теперь, милые охотники, говорите правду. Что с вами стряслось?

Лещинский замялся. Петухов подбодрил его.

— Выкладывай, Стас, не тяни резину. Нас ждут.

— Кто ждет? Где? — насторожилась Таня.

— Товарищи. В подъезде.

— Что они там делают? Почему не зашли вместе с вами? Станислав, объяснитесь, наконец!

— Это все не так просто, Танюша. Мой спутник и двое его друзей нуждаются в экстренной помощи. И я подумал, что вы… Словом, мы пришли к вам.

— Автомобильная авария! — Таня испуганно оглядела Петухова. — Дедушка вам поможет. Правда, он стоматолог, но в свое время был земским врачом, практиковал в Саратове. Дедушка скоро освободится и вас примет. Вам очень больно? Бедный мальчик!

Лещинский нахмурился:

— Мальчик потерпит. Простите, но мы не все вам рассказали. Этим людям необходимо покинуть город. И как можно скорее.

— Они сделали что-то нехорошее? Совершили преступление?

— С точки зрения японских властей — безусловно.

— Значит, их ждет суровое наказание? — Щеки девушки запылали.

— Стенка, — сказал Петухов. — Мы — советские пограничники, в стычке с японскими провокаторами были захвачены в плен, привезены в Харбин. Бежали. Ваш знакомый согласился нам помочь, и вот мы здесь.

Сам того не ведая, Петухов резко повысил акции Лещинского, взволнованная Таня стремительно встала, отодвинув кресло-качалку.

— Вы храбрец, Станислав! Я плохо думала о вас, простите. Я скверная глупая девчонка. Но что же я стою? Нужно позвать остальных. — Таня выбежала в прихожую, дробно простучали каблучки, хлопнула входная дверь.

— Какова?! Ни грана[209] растерянности, страха! — восторгался Лещинский.

— Отличная девчонка!

Таня сбежала по лестнице.

— Господа, где вы? Ау-у. Господа, мы вас ждем. Входите же, не прячьтесь.

— Часом, не нас шукаешь, дивчина?

— Вас, вас! Идемте скорее.

Тяжело припадая на раненую ногу, опираясь на плечо Говорухина, Данченко поднимался по лестнице. Таня шла впереди, не подозревая, что в спину ей глядит черным зрачком пистолет. Усадив гостей на тахту, девушка подошла к двери.

— Поскучайте немножко, я сейчас накрою на стол.

— Ах, что вы, право, — начал Лещинский, но Петухов так на него посмотрел, что переводчик осекся; в коридоре послышались грузные шаги, вошел грузный лысый бородач в золотых очках.

— Добрый вечер, добрый вечер. Извините, господа, у меня больной. Через четверть часа я к вашим услугам. Вы с острой болью? Повернитесь-ка к свету, батенька.

Приземистый, толстый врач подозрительно взглянул на монументального старшину.

— Таточка, деточка, подай мне настольную лампу. Так-с, тэк-с. Да у вас, батенька, флюс! Сейчас отпущу пациента, и пожалуйста в кабинет. А пока Таточка вас развлечет.

Доктор исчез, Данченко испуганно пощупал вспухшую скулу.

— Верно, флюс, — определил Петухов. — И солидный.

— За цей плюс я одному тюремщику гарный минус сделал. Скилько-то зубив потерял, чертяка!

— Приятно слышать. — Петухов подмигнул Говорухину. — Но ты, Петя, лучше подумай о своих зубках. Сейчас тебе доктор их поубавит!

— Ты шо? Сказывся! У меня зубы як у того бобра! — всерьез струхнул Данченко.

Петухов рассмеялся:

— Это ты доктору объяснишь. У него с тобой разговор будет коротким: «Откройте пошире рот. Сейчас уцеплю испорченный зуб клещами. Сидите спокойно, больной, не переживайте, не трепыхайтесь, меня за руки не хватайте, иначе по ошибке здоровый выдерну».

Подобно многим людям, Данченко отчаянно боялся дантистов. А озорной Петухов нарочно нагонял страху на озадаченного Петра.

— Ты, Петро, когда-нибудь у зубника бывал? Инструмент в стеклянных шкафчиках видел? Пассатижи разные, зубила, сверла. Долота — челюсти долбить. Орудия пыток! Одна бормашина что стоит! Мне однажды пломбу ставили, так чуть до пятки не пробурили! А тебе, похоже, скулу основательно повредили, зубы, наверно, расшатались, доктор их проволокой к десне прикрутит. Стальной, конечно, чтобы не ржавела.

— Да ты что?! — Побледневший Данченко даже привстал. Петухов захохотал во все горло.

— Не трясись, Петя. Шутка.

— За такие шуточки я тебя тройным узлом завяжу. Морским!

Говорухин подошел к изящному шкафчику, взял с полки книгу, ахнул:

— Гляди-ко, Крылов! Басни, какие я в школе учил. Далеко же его занесло, аж на край света!

— Ничего удивительного, — снисходительно объяснил Лещинский. — В Китае большая русская колония, отечественные классики здесь так же любимы, как в России.

— Любимы! А кому служите?

— Прекрати, Пимен. — Данченко повернулся к Лещинскому: — Есть в квартире другой выход?

— Право, не знаю. По идее, должен быть черный ход.

— Проверь, Петухов…