Застава «Турий Рог»

— Стальные нервы — это прекрасно. Есть у нас один «стальной» товарищ, наш старшина. Весь подтянут, затянут, перетянут. Не человек, а ходячий строевой устав, даже лицо на все пуговицы застегнуто.

— Это у Пети?

— От вашего Пети живого слова не услышишь. Он и вас вышколит, по команде будете суп варить, на стол накрывать.

— Командовать буду я.

— Ха! Не смешно…

— Только так и не иначе.

За кустом торчали воткнутые в песок удилища, Костя потрогал тонкую леску.

— Значит, ловля не состоялась?

— Сразу видно, что вы не рыбак. Рано, еще не время.

— Простите, а вы не родственница бабы-яги?

— А что — похожа? — Ланка весело рассмеялась.

Костя помог девушке связать удилища, взял ведерко, выхватил из воды рыбешку, подкинул на ладони.

— Скажите, Лана, а тигров вы видели? И, знаете, давайте на «ты».

— Давай. Видела тигров несколько раз, тропила их с тигроловами. Для вашего Московского зоопарка старалась, чтобы вот такие мальчики, как ты, на бедных зверей глазели. Но в клетке зверь не интересен, тигра нужно на воле наблюдать — он гордый, смелый, а уж какой красивый…

— Попадешься такому красавцу — без соли слопает.

— Охотник в тайге никого не боится, даже человека. Ну, мне пора, дедушка, наверно, беспокоится.

— Счастливо.

— А девушек, кстати, полагается провожать!

— Простите, я не подумал…

— А думать нужно. Всегда. Это не сложно, потренируйтесь на досуге.

Кордон стоял на опушке леса — рубленая изба, скотинник, сарай обнесены неошкуренными провисшими слегами. Навстречу черным мохнатым комком выкатился горбоносый гималайский медвежонок, подковылял, уткнулся девушке в ноги.

— Это Тишка, родной братик Мишки, что на заставе живет. Весной браконьеры застрелили медведицу, дедушка забрал медвежат, одного пограничникам подарил, а Тишку-шалунишку оставил.

— Тихон — с того света спихан. Подрастет — на мясо пустите, а шкуру на стенку повесите?

— Ты с друзьями тоже так поступаешь?

— А ты колючка! — Костя погладил медвежонка, зверь тоненько рюхнул.

Из скотинника вышел старик, борода застругана кривым клином.

— Никак гость пожаловал? Очень хорошо, гостям завсегда рады. Внучка, пригласи человека в избу, вместе почаевничаем. А может, медовухи примешь?

Костя от спиртного отказался. Терпкий, густой чай отдавал разнотравьем, старик, наполняя чашку, сказал:

— Чаек у нас особый, настоян на сушеных ягодах да травках.

Костя кивнул, чай действительно был вкусен. Распахнулась дверь, и пограничник едва не уронил на пол чашку, расписанную драконами, — вошел Данченко. Костя вскочил, Данченко удивился не меньше, но выдержка у старшины завидная, вида не показал. Лесник обрадовался:

— В аккурат к столу, Петюшка. Добрый гость завсегда вовремя поспеет.

Данченко не спеша прихлебывал горячий чай, пил с блюдца, было очень смешно, особенно когда старшина, надув щеки, дул на блюдце. Но Костя, конечно, не смеялся. Данченко завел со стариком разговор о хозяйстве:

— Накосили вы, Андрон Маркелыч, изрядно. Три копешки свершили. Травы нынче хорошие, сочные. На зиму хватит?

— Добавить придется маленько, достаток карман не ломит.

Разговор шел обстоятельный, неторопливый, Костя сидел как на иголках, Ланка украдкой подмигивала ему. Пора смываться, подумал Костя Вот получился камуфлет[35]. Он встал, одернул гимнастерку, Данченко повеселел, от Кости это не укрылось: ничего, дружок, сейчас ты у меня скиснешь…

— Разрешите откланяться, дорогие хозяева, все было очень вкусно, спасибо за угощение. Ланочка, я рад знакомству, надеюсь, еще увидимся

— Обязательно. Приходите почаще.

— Отлично. А то на заставе скучища.

— Да ты что, паря? — изумился лесник.

Данченко насупился, Костя приложил ладонь к козырьку фуражки, щелкнул каблуками.

— Приятно было побеседовать. До скорой встречи, всего наилучшего. Мне, Лана, нужно о многом поговорить с тобой.

На этот раз Костя перехватил; Данченко холодно заметил, глядя в сторону:

— Вообще-то у пограничников времени свободного очень мало. Конечно, у хороших бойцов. Так что если красноармеец Петухов не придет, вы, хозяева, на него не обижайтесь.

— О чем толковать, Петюшка? Сам служил, знаю, — лесник сочувственно кивнул бойцу.

Теперь свободного времени у меня не будет, мелькнуло у Петухова. Точно.

— Еще раз — всего наилучшего. Ланочка, проводишь меня?

Девушка встала, Данченко с досады хлебнул горячего, обжегся, низко склонился над столом. Костя и Ланка ушли.

— За что ты Петра не любишь? — спросила Ланка.

— Солдату любить командира не обязательно. Я его уважаю, но не более.

На берегу Серебрянки они попрощались.

Повар нехорош собой: невысок, неказист, очень непредставителен. Руки короткие, пальцы пухлые, перехваченные в суставах колечками. Голос писклявый. Пухлощекий повар похож на обиженного мальчика. И фамилия у него — тоже не подарок: Груша!

На свою судьбу повар сердит: внешность самая что ни на есть заурядная, голос — не то что команды подавать, говорить совестно. От его команды солдаты со смеха упадут, а если у человека такой противный голосишко — ровно серпом по стеклу — разве повезет ему в жизни?